Иоганн Генрих Песталоцци - Книга для матерей. Избранное

Если я возьму в пример естественную историю, то увижу, что каждый ребенок, хотя бы живший в стеснительных условиях, во всяком случае знает, по крайней мере, шесть млекопитающих, столько же рыб, птиц, насекомых, амфибий и червей. И если он с детства учился производить точные элементарные наблюдения за этими немногими животными, правильно распознавать все их существенные части и изменяющиеся свойства, а также определенно выражать все это, насколько можно этого достигнуть и в самых последних хижинах при действительно элементарном обучении языку, то такой ребенок в самом себе заключает начало солидного и естественного изучения научных взглядов на млекопитающих, птиц, рыб и т. д. И если положение, обстоятельства и условия дадут ему случай или даже заставят его изучать эту науку, то окажется, что он уже очень хорошо к этому подготовлен своим прежним воспитанием. Далее, так же справедливо, что если он с колыбели был естественно руководим по отношению к развитию наблюдательного искусства и непосредственно вытекающего из него элементарного учения о числе и форме, то он является очень хорошо подготовленным к последнему посредством счисления, черчения и измерения, изученных им с помощью своей основной способности. То же самое бывает и во всех науках. Природные человеческие способности, естественно развитые, благодаря первоначально усвоенному учению о наблюдении, речи, числе и форме, производят одинаковое действие во всех отделах человеческих знаний; будут ли это чистые, математические науки или прикладные знания, будут ли какие-либо другие знания, элементарные средства к развитию человеческих способностей произведут на них одинаковое действие. Я с убеждением говорю: элементарно образовательные средства или во всех этих отношениях хороши, или совсем не хороши. Их значение, их великое значение заключается частью в нас самих, частью в окружающем, образовательных впечатлений которого, в сущности, не избегает ни один человек. Каждый ребенок, который выучился с элементарной точностью наблюдать, например, всем людям ежедневно представляющееся положение воды в движении, в покое и в ее изменениях в виде росы, дождя, тумана, пара, инея, града и пр. и затем ее действие и ее влияние во всех этих состояниях на другие естественные предметы и все это определенно выражать, имеет в самом себе начатки искусственных воззрений естественных наук на эти предметы. В то же время каждый ребенок, который научился элементарно наблюдать, как в кухне растворяют соль и сахар, восстановление последнего из жидкого состояния в твердое, его кристаллизацию и пр., также брожение, отстой и окисление вина в погребе, изменение алебастра в гипс и мрамора в известь, кремния в стекло и т. д. и определенно выражаться относительно этого, настолько же обладает началами наглядных познаний, относящихся к тем наукам, более специального занятия которыми требуют эти предметы, насколько ребенок, научившийся с элементарной точностью рассматривать хоть несколько крестьянских домов во всех их частях и определенно выражаться насчет этого, обладает главнейшими началами строительного искусства. И если он обладает для этого хорошими способностями, то, благодаря одному только наглядному знакомству с крестьянскими домами, подкрепленному элементарным знакомством с учением о форме и числе, он просто и естественно может быть доведен до возможности в самом себе развивать начальные основы строительного искусства и его различных отделов во всем их объеме, а в некоторых случаях, смотря по обстоятельствам и условиям, даже помогать при настоящих постройках [21].

Нельзя, впрочем, упускать из виду, насколько с детства развиваемая способность к наблюдению может способствовать знакомству с научными предметами, если только они сами будут иметь в ребенке основу в виде психологически распределенных упражнений в наблюдении и если духовно отвлеченное знакомство с ними естественно и солидно будет в нем подготовлено. Где развита способность, там искусство легко; а где искусство легко, там оно само по себе ведет ко многому. Ребенок, солидно подготовленный к наблюдению над числом и формой, уже наполовину прошел путь, ведущий к отвлеченным упражнениям в числе и мере, прежде чем настоящие упражнения могли быть естественно с ним начаты. Эти последние упражнения, если только они ведены правильно, предполагают способность к наблюдению, доведенную до известной степени зрелости благодаря упражнениям, развившим ее в достаточной мере.

Если мы обратим внимание на идею элементарного образования в отношении ее влияния на естественное развитие чувственных, животных склонностей и сил нашей плоти и крови, в которых заключена божественная искра нашей внутренней, истинной природы, и спросим себя: в чем состоит влияние жизни на развитие этой оболочки, влияние, имеющее в виду утвердить полное согласие между нею и божественной искрой нашей внутренней человеческой природы, то увидим, что все, что чувственно побуждает нашу плоть и кровь к вере, к любви, к размышлению и к работе в духе веры и любви, способно привести животную оболочку нашей плоти и крови в согласие с божественной искрой нашей внутренней человеческой природы. И если затем спросим себя: как может человеческое искусство содействовать и помочь делу природы в его влиянии на это согласие, то окажется, что все, чем человеческое искусство может содействовать развитию размышления и деятельности в духе веры и любви, способно также содействовать и помогать единению нашей животной плотской оболочки с божественной сущностью нашей духовной природы. Все, что может развить нас действительно по-людски, способно также ослабить животный перевес плоти и крови над духовными искрами нашей настоящей человеческой природы и этим способствовать и помочь согласно нашей чувственной, животной сущности с этой искрой, или, скорее, подчинению первой под власть второй.

Этот взгляд повсюду признан в практической жизни человека. Всякий знает, что познание истины и усвоение навыков, от которых находится в зависимости и которых требует исполнение наших главных обязанностей, должно быть сделано второй нашей натурой и, как выражается народ, претворено в плоть и кровь. Слова in succum et sanguinem vertere [22]выражают то же самое.

Степень, в какой искусство с успехом может содействовать этой цели, зависит от степени успеха, с каким оно может правильно и естественно развивать все отдельные составные части, из которых образуется человечность, или – что то же самое – самая сущность человеческой натуры. Отсюда также явствует, что идея элементарного образования, которая особенно требует помощи искусства, по необходимости с большой внимательностью должна заботиться о том, чтобы с возможно большею полнотой развивать отдельные основные части интеллектуальной силы, способности наблюдения, речи и мышления, чего возможно достигнуть лишь согласованием искусственных средств с деятельностью природы в развитии каждой из этих сил, или, что одно и то же, подчинением каждого из этих средств вечным законам, благодаря которым только и может произойти естественное развитие каждой из этих сил. Эта заботливость, обнаруживаемая идеей элементарного образования, потому существенна и важна, что из всего того, что в своих отдельных частях не закончено до известной степени, и не образуется естественным образом целое, частью которого оно является, а с другой стороны, потому, что все, что в своих отдельных частях закончено по отношению к образованию, то вовсе не примыкает естественным образом к чему-либо, что не развито естественно и полно. Пренебреженная способность наблюдения не примыкает естественным образом к развитой способности речи, а оставленное в пренебрежении развитие мыслительной способности не примыкает естественным образом к естественно развитой способности наблюдения. Лишь одинаковое с одинаковым охотно сливается; а что неодинаково, то имеет в себе склонность к разделению и действует, если попытаются соединить это, противоестественно и разрушающим образом на цель искомого соединения. Эта точка зрения находится в самой тесной связи с другой точкой зрения, столь же важной в педагогическом отношении. Всякая лишь поверхностно узнанная, не основанная на наблюдении в своих существенных частях и не взвешенная при помощи мыслительной способности истина находится в человеке, как на воздухе. Она вовсе не способна естественно примкнуть к другим истинам, с которыми она в действительности находится в связи, и бесчисленное множество подобных поверхностно узнанных истин имеют на развитие мыслительной способности меньше влияния, чем хоть одна, но в достаточной мере основанная на наблюдении и узнанная мыслительною способностью в своей полноте истина. Поверхностно узнанные истины вовсе не ведут к гармонии наших сил, к этой последней цели, к которой стремится и природа при развитии их, и все искусственно-образовательные средства, способные содействовать этой цели. Гармония наших сил неизбежно и удовлетворительным образом происходит лишь из одинаково хорошего и естественного ухода за каждой из них в отдаленности; и что в этом случае справедливо относительно интеллектуального развития наших сил, то одинаково справедливо и относительно развития способностей, лежащих в основе нашей эстетической способности. Естественное и до известной степени удовлетворительное развитие каждой способности в отдельности, требующейся для какого-либо отдела искусства, должно предшествовать развитию совокупности способностей, необходимой для каждого отдела искусства. Если же какая-нибудь из этих способностей в отдельности останется в пренебрежении, то желаемое изучение какого-либо отдела искусств во всех его требованиях будет неестественно ослаблено и заторможено. Но мы выше коснулись уже этого взгляда. Эстетическая способность, как и умственная, станет духом и жизнью лишь посредством естественного развития каждой отдельной из ее основных частей. Точно так же отдельные составные части эстетической способности, как и интеллектуальной, станут духом и жизнью, а вследствие этого и действительным средством для развития человечности. Бесспорно, что всякое отдельное средство искусственного развития лишь тогда станет средством, способным при помощи искусства утвердить, развить, выразить и проявить наши природные человеческие свойства, или, скорее, возвысить людей до человечности, когда это искусственное развитие, благодаря естественности своих развивающих средств, само станет духом и жизнью.