Юлия Фаусек - Детский сад Монтессори (сборник)

Силу этого «свободного творчества» мы оцениваем сообразно той уверенности, с какою ребенок облачает недоноски своей фантазии в одежды реальности. Но эта сила, как нам известно, есть следствие слабости интеллекта. А если, наблюдая детскую игру, мы порою восхищаемся деталью, внесенной каким-нибудь ребенком, особенно «богато одаренным творческим воображением», мы всегда можем быть уверены, что эта деталь не сочинена им самим; она подсмотрена им – лучшим наблюдателем, чем другие – из жизни или заимствована у более наблюдательного товарища. Дошкольник не творец новых, оригинальных комбинаций; он создатель недоношенных образов. Дошкольник не обладает творческим воображением, но находится в стадии фантазирующей апперцепции. Поэтому воображение дошкольника отнюдь не должно отождествляться с творческим воображением взрослого.

Монтессори совершенно справедливо не усматривает в переупитывании детей сказками средства к воспитанию творческого воображения. Ключ к сокровищнице, где скрыто это драгоценнейшее украшение человеческого рода, не в наших руках. У нас нет никаких оснований полагать, что пассивное восприятие чуждого творчества взрослых, насыщенного образами, которым в детской душе не соответствуют никакие адекватные личные переживания, культивирует «творческое» воображение. Последнее представляет сложную и высшую функцию. Как нами уже указывалось, мы искусственно, в целях изучения, дробим человеческую психику на отдельные функции и способности. Однако нам следует не упускать из виду, что все функции в процессе жизни находятся во взаимной связи и взаимодействии, и что развитие одной высшей функции предполагает наличность других, находящихся с первой в строгом соотношении. Творческое воображение предполагает определенное развитие высших сторон интеллекта: внимания, эмотивности и воли. Предпосылкой является наличность ярких и четких образов чувственных восприятий. Всех этих условий нет налицо у дошкольника. Стремление культивировать в раннем детстве столь высокую форму психической активности путем пассивных восприятий плодов творчества взрослых не имеет под собой почвы. Если нам нужен в подтверждение этой мысли массовый контрольный эксперимент, то он налицо. Из поколения в поколение в интернациональном масштабе детей немилосердно обкармливают сказками. Но, увы, и Андерсены, и Жуковские, и Пушкины по-прежнему лишь исключительно редкими яркими метеорами мелькают на нашем горизонте. Количество оригинальных творцов в области сказки не возрастает от наших педагогических усилий. И то обстоятельство, что обычай рассказывать маленьким детям сказки утвержден веками и практикуется в международном масштабе, не доказывает его «биологической ценности», ни даже его безвредности. В человечестве, к несчастью, утверждаются и биологически вредные привычки. Обычай пеленания детей, обычай перекармливания грудных младенцев и кормления их пищей, для переваривания которой у них не вырабатывается еще ферментов, также «утверждены веками и практикуются повсеместно». И они служили естественному отбору, способствуя выживанию более крепких от рождения и массовому вымиранию слабейших. Однако, медицина, доказав их вред, повела с ними борьбу и выходит победительницей. Тот же принцип остается в силе и для психической гигиены. Сказка не выполняет поставленного ей педагогического задания – она не способствует развитию творческого воображения. Но помимо этого, она, за исключением редких ценных произведений искусства, причиняет прямой вред психике дошкольника. Большинство сказок полны нелепостей, в которых попираются основные законы объективной действительности, к осознанию которых с таким трудом приходит детский интеллект. Сказки не только не облегчают работы детского мышления на этом пути, но, наоборот, способствуют немилосердному затемнению и затуманиванию детских мозгов. Но самым отрицательным в них являются элементы жестокого и страшного. О результатах культивирования страха в дошкольнике мы говорили уже выше.

Здесь мы укажем еще лишь то, что привычка безудержно фантазировать приводит к уничтожению грани между правдой и вымыслом и к свободному и безответственному проецированию всех порождений фантазии в реальность, т. е. к лживости. Эта лживость у дошкольников легко принимает размеры, приводящие в отчаяние родителей и воспитателей. У детей с наследственным психопатическим отягощением (особенно при наличности уклона в сторону истерии) эта лживость разрастается буквально до чудовищных размеров, превращаясь в болезненный симптом, известный под названием фантазирующей лживости.

Столь же пагубное действие на детскую психику оказывает и элемент жестокого в сказках. Мы могли бы подкрепить наши положения и наблюдениями над дошкольниками, и данными из воспоминаний взрослых о влиянии на них сказок. Но за недостатком места мы позволим себе только привести слова Эдм. де Амичиса (детские и школьные воспоминания) «Побуждаемая желанием развеселить меня, моя добрая старая няня, того не ведая, сделала из меня не некоторое время жалкую жертву страхов перед призраками. И все это благодаря одной только сказке, которую она необдуманно рассказала мне, сидя за пряжей и поглядывая на плиту, где кипел к ужину суп. Это была сказка про смерть, над которой посмеялся мальчик; она объявляет ему, что вечером придет взять его из постели. И ночью мальчик слышит ее шаги по улице, потом за дверью, потом в комнате, и, наконец, смерть хватает его и уносит с собою. Эта сказка наполнила меня болезненным страхом. С моим живым воображением я положительно слышал по ночам шаги смерти, причем лихорадочно дрожал, покрывался холодным потом и стучал зубами. Часто я вскакивал и бежал в комнату матери, призывая ее на помощь. Отсюда же родились тысячи других страхов: я боялся оставаться в одиночестве даже днем, – дрожал, увидав неожиданно растянутую простыню, которая казалась мне плащом смерти».

Как мы уже указывали выше, творческое воображение у дошкольника мы не властны развить потому, что творческое воображение есть высший тип воображения, для существования которого не имеется необходимых предпосылок в раннем детстве.

Помимо того – и это мы уже отметили – творческое воображение есть особый вид одаренности, и привить его ребенку своими педагогическими усилиями мы не можем. Наши устремления должны быть направлены лишь на то, чтоб не заглушить в ребенке заложенных в нем возможностей, дабы они могли свободно выявиться, когда наступит этому срок.

Нельзя, однако, отрицать, что сказочная литература, не культивируя творческого воображения, способствует развитию воображения репродуктивного (воспроизводящего). И это воображение в высшей степени ценно для заурядного человека, которого природа не одарила воображением творческим.