Ольга Маховская - 100 ошибок воспитания, которых легко избежать

Для ребенка любое абстрактное понятие – операциональное. Любить – значит что-то делать.

С точки зрения ребенка, ЛЮБИТЬ – это:

• заботиться, делать что-то важное;

• обнимать и целовать;

• дарить подарки;

• говорить ласковые слова;

• выполнять просьбы;

• купать;

• готовить любимые блинчики.

Понимание любви как конкретного действия в детстве очевидней, чем тогда, когда мы вырастаем. Первоначально любовь является нам в самом приятном и существенном своем облике – как забота о любимом и близком человеке.

• Манипулируя любовью к ребенку, мы деформируем его представление об исключительной значимости этого чувства в жизни человека.

1. В любви как аукнется, так и откликнется. Если вы будете прибегать к болезненному приему: «Я не люблю тебя!» – то рано или поздно ребенок ответит тем же. И что вы тогда будете делать?

2. Помимо любви есть уважение. Уважение никогда не позволит родителю унизить ребенка, бросить без помощи, отказаться выслушать, посмеяться над ошибками.

3. Не играйте в «люблю – не люблю»: «Вот перестану тебя любить, что ты будешь делать?» Ребенок перестанет от вас ждать эмоциональной поддержки.

Человек не может, да и не должен жить все время в состоянии эмоционального полета. Помимо любовных, есть еще и профессиональные интересы, дружба, хобби.

Заявляя нечто вроде: «Я не люблю тебя!» – вы демонстрируете крайнюю степень отвержения и, возможно, травмируете ребенка на всю жизнь. Особенно если это говорит единственный родитель, мама-одиночка, бабушка. Тогда это звучит так: «Тебя никто не любит!» Или: «Даже я тебя не люблю! Кому же ты нужен?»

Цель таких манипуляций – заставить слушаться взрослого, выполнить его желания и поручения. Но на психологическом языке это насилие. «Если ты хочешь, чтобы тебя любили, делай то, что тебя просят…»

• Перейдя на язык ультиматумов, манипулируя детской потребностью в любви, мы ломаем волю ребенка, расшатываем его уверенность не только в нашей любви, но и в нем самом.

• Мы растим зависимого, подчиняемого человека.

• Ультиматумы держат детей в страхе, а страхи блокируют развитие личности ребенка.

1. Никогда не произносите зловещих фраз: «Не сделаешь так, как я тебе велел, я тебя выгоню!»

2. Не ставьте вопрос в категорической форме «или – или!», если выбор не носит объективного характера. Корректнее применять конструкцию «если… то»: «Если ты наденешь ботинки, то ножки не промокнут, и ты не простудишься!» – а не: «Или наденешь ботинки, или мы никуда не пойдем!»

3. Еще одна ошибка из этой же оперы – прямое запугивание. «Посмотри мне в глаза! Сейчас выпорю! Где ремень?»

Еще один типичный случай манипуляции любовью: «Кого ты больше любишь?» Мы ставим ребенка в ложное положение, заведомо проигрышную ситуацию. Ведь отдав предпочтение одному, он фактически говорит: «А остальных я не люблю!» Ребенок чувствует подвох, но уйти от ответа ему трудно.

Вопрос-провокация может звучать иначе: «Кто в доме хозяин? Кто самый главный? Кто начальник?»

Детская зависимость от взрослого может обернуться уже взрослой зависимостью от авторитета. Наша уверенность в себе, гарантия продвижения по карьерной лестнице часто зиждется не на профессиональной компетентности, а на благорасположении начальника.

Одно из следствий манипуляции любовью к ребенку – психологическая привязанность и подчинение взрослому человеку. Ведь взрослый служит единственной гарантией благополучия и защиты.

Наша потребность в любви и счастье ненасытна. Самые благополучные люди скажут, что счастье – это временное состояние.

Другое дело – удовлетворенность. Она вытекает из способности человека соотносить свои возможности и желания, умения организовывать свою жизнь так, чтобы достигать целей. Прагматичные люди счастью предпочтут спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.

Предметы очень часто исполняют роль суррогатов счастья для человека.

Вот диалог 6-летней дочки и мамы:

– А кого ты больше всего любишь?

– Верку Сердючку!

– Верку Сердючку? Да за что же это?

– У нее красивая шляпа.

– Ну, шляпу мы тебе купим.

– Такие не продаются.

– Так у нее, кроме шляпы, ничего такого больше нет!

– Да, у нее нет детей.

– Вот видишь!

– Когда она умрет, я буду носить ее шляпу. Я хочу быть Веркиной дочкой…

У детей только начинает формироваться абстрактное, символическое мышление. Счастье у них ассоциируется с конкретными признаками, жестами, предметами. Любовь и счастье опознаются через видимые и осязаемые признаки. Так, видя сияющего от счастья человека в желтой шляпе, малыш «догадается», что желтая шляпа – и есть признак счастья. Все, кто носит такие, счастливы. Конкретно-образное мышление – основа детского фетишизма . Выпрашивая у нас что-то (заколку, гвоздик, пуговицу…), они рассчитывают получить вместе с предметом и символическую (т. е. произвольно приписываемую этому предмету) силу. Заколка символизирует, замещает красоту. Надеть ее – значит стать красивой. Гвоздик – знак мастеровитости и всемогущества. Получить его – значит получить в придачу много других полезных и важных для мальчишки вещей. Гвоздь – это ключ к счастью.

Иногда дети испытывают неудержимое желание заполучить заветный предмет, символ, и тогда они «берут без спроса», подворовывают, несмотря на страх наказания. Бессмысленность детских краж может обескуражить. Если вам не нужна вещь, которую взял без спроса ребенок, лучше подарить ее. Это лучший способ показать, что вещь не обладает ни магией, ни ценностью, и что носителями волшебных, пока не понятных детям, функций являются взрослые, их обладатели.

Детская привязанность к вещам может сохраниться у человека на всю жизнь и послужить основанием для зависимости от модных вещей.

• Считая, что наше счастье зависит от обладания символическими предметами, мы идем на любые расходы и жертвы, стремясь обзавестись ими.

• Интерес к конкретным предметам сужает кругозор ребенка.

• Ребенок усвоит как норму: новые вещи могут компенсировать личностные победы.

• Заметьте: при переезде именно мелочи – главная головная боль. Они вам нужны позарез?