Рэй Брэдбери - Октябрьская страна (сборник)

Мужчины продолжали что-то обсуждать.

– Что он говорит? – еще раз, более настойчиво, спросила Мари.

Смуглый механик делал жесты в сторону мотора. Джозеф понимающе кивал. Беседа все продолжалась.

– Что там? – не унималась Мари.

Джозеф строго посмотрел на нее и свел брови к переносице.

– Подожди минуту. Не могу же я слушать двоих сразу!

Механик взял Джозефа под локоть. Казалось, они никогда не закончат обсуждение.

– Что он тебе говорит? – снова встряла Мари.

– Он говорит… – начал Джозеф, но не закончил, потому что мексиканец снова увлек его к мотору. Вид у механика был такой серьезный, будто на него наконец снизошло прозрение.

– Во сколько нам это обойдется? – выкрикнула Мари, выглядывая из окна машины и обращаясь к их склоненным спинам.

Механик что-то сказал Джозефу.

– Пятьдесят песо, – перевел Джозеф.

– А сколько времени займет починка? – прокричала его жена.

Джозеф снова обратился к механику. Тот пожал плечами, и некоторое время они спорили.

– Ну так сколько? – нетерпеливо спросила Мари.

Но обсуждение продолжалось.

Солнце уже клонилось к закату. Теперь оно висело над верхушками кладбищенских деревьев на горе, а на долину быстро наползала тень. И только небо оставалось чистым, голубым и нетронутым.

– Два дня. А может, и все три, – сказал Джозеф, повернувшись к Мари.

– Два дня!.. А не мог бы он починить как-нибудь временно – чтобы мы могли перебраться в другой город и встать на ремонт там?

Джозеф задал механику вопрос. Тот ответил:

– Нет, так нельзя. Надо делать полный ремонт.

– Ну почему, почему – что за глупость? Зачем он будет делать полный ремонт – ведь он прекрасно знает, что без него можно обойтись? Скажи ему, Джо, скажи… Пусть он поторопится и закончит…

Но мужчины уже не слушали ее. У них снова пошел серьезный разговор.

На этот раз вещи уже не были такими прыткими. Джозефу пришлось самому распаковывать свой чемодан. А чемодан Мари так и остался стоять у двери.

– Мне ничего не понадобится, – сказала она.

– Даже ночная рубашка?

– Ничего, посплю нагишом, – ответила Мари.

– Ну ладно тебе, я же не нарочно, – сказал Джозеф. – Это все дурацкая машина.

– Надо будет обязательно сходить и проконтролировать, как они там все делают, – пробормотала Мари, которая сидела на краешке кровати.

Они сняли другой номер. Мари отказалась от старой комнаты, сказав, что этого она просто не вынесет. Здесь, в новом номере, она могла представить, что они в другой гостинице, в другом городе. Отсюда открывался вид на аллею и на трубы канализации – а не на сквер с шляпными коробками деревьев.

– Слышишь, Джо, обязательно спустись к станции и проверь, как у них движется работа. Если не проверять, они могут протянуть с починкой и месяц, и два! – Она подняла на него взгляд. – А лучше вот что: пойди и займись этим прямо сейчас – вместо того чтобы слоняться без дела.

– Что ж, можно и сходить, – сказал он.

– Я пойду с тобой. Хочу купить журналов.

– Думаю, в таком городе ты вряд ли отыщешь американские журналы.

– Что, мне уже и посмотреть нельзя?

– И вообще… У нас мало денег, – сказал Джозеф. – Мне бы не хотелось связываться с банком и телеграфом. Только лишняя возня и трата времени.

– Но на журналы-то, я надеюсь, денег хватит? – спросила Мари.

– Ну, на парочку хватит.

– На столько, сколько я захочу! – отрезала Мари, сидя на кровати, вся красная от возмущения.

– Господи, у тебя же в машине чертова уйма этих журналов: «Пост», «Колльер», «Меркьюри», «Атлантик», «Барнаби», «Супермен»! Ты же не прочитала в них и половины статей!

– Они старые, – покачала головой Мари. – Я их уже все просмотрела и хочу новые… Когда сразу просмотришь, становится совсем…

– А ты не только просматривай, но и пробуй читать их, – язвительно сказал Джозеф. – Ты же умеешь читать, не так ли?

Когда они спустились на площадь, уже совсем стемнело.

– Дай мне несколько песо, – попросила Мари, и Джозеф протянул ей деньги. – И научи, как спрашивать по-испански про журналы.

– Quiero una publicacion Americano, – произнес он, не останавливаясь.

Мари, запинаясь на каждом слове, повторила за ним фразу и прохихикала:

– Спасибо.

Джозеф зашагал по направлению к технической станции, а Мари вернулась и подошла к ближайшей лавке с надписью Farmacia Botica [19]. Разложенные на витрине журналы были все на одно лицо. Быстро пробежав глазами похожие, как члены одной семьи, названия, Мари пытливо взглянула на старичка, сидящего за прилавком.

– У вас есть американские журналы? – начала она, не решившись заговорить по-испански.

Старик уставился на нее.

– Habla Ingles? [20]– спросила она.

– Нет, señorita.

Тогда Мари попыталась вспомнить испанскую фразу.

– Quiero… погодите… – Она запнулась и начала снова: – Quiero… Americano… э-э… жюр-на-ло?

– О нет, señorita!

Мари всплеснула руками – как будто клацнули челюсти большого рта. Рот ее открылся и снова закрылся. У Мари было ощущение, что перед ней какая-то завеса. Она словно бы находилась здесь, в этом маленьком магазинчике, – и одновременно нет. Все эти смуглые, пропеченные солнцем люди, которые населяли город, были для нее чужими. Они не знали слов, которые знала она, – так же как она не понимала их слов. А если слова и произносились, то с великим смущением и стыдом. И вокруг города – одно только бесконечное пространство и время. А дом, ее дом, – где-то далеко, в другой жизни…

Мари резко повернулась и вышла.

Одну за другой обходила она лавки и везде видела одни и те же обложки с окровавленными быками, жертвами насилия или слащаво-конфетными лицами священников. Наконец в каком-то магазинчике ей попалось три номера «Пост», и она так обрадовалась, что даже засмеялась от восторга и оставила хозяину лавки приличные чаевые.

Прижимая заветные журналы к груди, Мари побежала по узкому тротуару – перепрыгнула канаву, стремительно перелетела через улицу, что-то напевая себе под нос на «ля-ля»… Затем вскочила на другой тротуар, пробежалась по нему и, улыбнувшись самой себе, перешла на быстрый шаг. Журналы она крепко прижимала к груди, глаза ее были полузакрыты, ноздри вдыхали пропахший углем воздух, уши щекотал теплый ветерок…

В вышине звезды играли лучами на позолоте греческих статуй оперного театра. Мимо Мари проковылял какой-то мужчина, на голове он нес большую корзину, полную буханок хлеба.

Мари посмотрела на мужчину, на корзину у него на голове и внезапно застыла. Улыбка разом сошла с ее губ, руки, державшие журналы, разжались… Мужчина шел и бережно придерживал корзину рукой, а другой размахивал при ходьбе. Журналы выскользнули у Мари из пальцев и рассыпались на тротуар.

Она скорее бросилась подбирать их. Затем в одну секунду домчалась до отеля и буквально взлетела по лестнице.