Олег Дивов - День вампира (сборник)

Котов не понимал, чего от него хотят, ждал подвоха и нервничал. Потом устал нервничать и попробовал расслабиться. Тут подвох и наступил.

– Что же ты, капитан, этого отморозка так неаккуратно?.. – спросил генерал.

– С перепугу, – Котов очень натурально вздохнул. – Он шмальнул, я в ответ… Рефлекторно.

– Рефлекторно – это я понимаю, – заверил генерал. – К сожалению, закон не всегда понимает.

Котов сделал удрученное лицо.

– Ты бы хоть патрон ему нестреляный в один ствол засунул, что ли. Не мальчик ведь.

Котов снова вздохнул, на этот раз от души.

– Ну, и?.. – Генерал смотрел на Котова, прищурившись, и ждал ответа. Котов думал, по фиг ему или не по фиг. Полчаса назад это был не вопрос для него, но сейчас разочарование в жизни немного подрассосалось. Возможно, генерал подарил капитану призрачную надежду на то, что Котов хоть кому-то может быть нужен. Или просто надоело с утра до ночи ощущать себя таким разочарованным.

– Во-первых, – сказал Котов, глядя мимо генерала, прямо в докладную о свиньях, – на выстрелы ребята быстро прибежали, а я в луже валялся и пока вылез из нее… А во-вторых… Вот не захотел я. И все.

– Почему?

– Да потому, что вор должен сидеть в тюрьме. Сколько украл, столько и должен, на все деньги. А Вовик года через три вышел бы. И не вор он был, а разбойник.

– Предположим, не через три, а минимум пять.

– Какая разница, товарищ генерал? – Котов поднял на начальство честные глаза.

– Если без протокола – никакой, – с подкупающей легкостью согласился генерал. – Хорошо, допустим, ты на подлог не захотел идти из принципа. А эти твои… ребята? Они почему не захотели тебя прикрыть?

– Извините, товарищ генерал, – произнес Котов вкрадчиво, – может, лучше у них спросить?

– Меня твое мнение интересует.

Котов потупился. Еще несколько месяцев назад он бы наврал генералу такого… Даже не с три короба, а с четыре мусорных бака.

– Думаю, я им надоел, – сказал Котов.

Все-таки ему оказалось по фиг.

Секунду-другую генерал молчал. Потом выдвинул ящик, пошарил в нем и шлепнул на стол личное дело. Котов читать не стал, чье. Уж не инспектора Лестрейда, наверное.

– И как же это ты умудрился? – спросил генерал. – Тут ничего дурного не написано. Тут написано, что ты способный парень.

– Это же бумага…

– Ты не крути.

– У меня личные проблемы… – выдавил Котов.

Это оказалось трудно выговорить. Безумно трудно. Котов и представить не мог, до какой степени.

– Ну да, ты пьешь, – сказал генерал (Котов втянул голову в плечи). – Но если сотрудник запил, это само по себе не великая беда. Вопрос в том, из-за чего сотрудник квасит. А если сотруднику еще и внезапно расхотелось служить… Вот я и спрашиваю – что стряслось, парень?

Котов все думал, как бы попонятнее ответить – или порезче, чтобы разговор быстро закончился, – когда генерал повторил вопрос. И то, каким образом он его переиначил, капитана пробрало до костей.

– ТЫ ЗНАЕШЬ – ЧТО у тебя стряслось?

– У меня с личной жизнью… – пробормотал обескураженно Котов.

– ЗНАЕШЬ – ЧТО?

Котов смотрел генералу прямо в глаза и обалдевал. Генерал то ли пытался гипнотизировать его, то ли хотел передать ему нечто безумно важное этими ударениями и акцентами. Намекнуть. Или нет?

– Я… Я точно не знаю. Товарищ генерал.

Взгляд генерала уже переменился. Котова даже сомнение взяло, а вправду ли раздалось невероятное секунду назад. Теперь генерал смотрел на капитана скорее с глубоким сожалением. Как и следовало обозревать непутевого сотрудника, внезапно расхотевшего служить.

– Ладно, – сказал генерал. И легонько вздохнул, чем вовсе Котова добил. – Ты вот что, капитан. Иди пока, служи. Хорошо служи. А когда узнаешь, в какой переплет угодил с личной жизнью… Доложишь лично мне. Не форсируй события, веди себя крайне осмотрительно. По ночам особенно. Приготовься к тому, что ночью в полнолуние может произойти нечто странное. Возможно, тебе придется защищаться. Поймешь, в чем дело, – приходи. Требуй встречи в любое время. Считай, это мое задание тебе. Теперь – свободен.

– Э-э… – Котов медленно поднялся. Он был совершенно ошарашен.

– Большего сказать пока не могу. Свободен! – повторил генерал, сгребая обратно в ящик личное дело.

Котов вышел из управления, слегка пошатываясь, и направился прямиком к ближайшему винному магазину. Ноги переступали сами по себе, глаза смотрели в никуда. Таким вот расфокусированным взглядом капитан и прочел объявление, наклеенное на водосточную трубу:

МОГУ ОХУЕТЬ

НЕДОРОГО

…и отрывная «борода» с телефонами.

Котов ощутил непреодолимое желание схватиться за сердце. Он тоже – мог. Более того, он это сделал только что, у генерала в кабинете. Но он же не расклеивал объявлений, рекламируя свои недюжинные способности, и не просил оплаты, пусть небольшой!

«Вот она, белка, – подумал Котов. – Напрыгнула. Странно, так не должно быть, я же сегодня с утра похмелялся. Значит, у меня… Крутая белка!» И дико испугался. Впервые в жизни он понял, каков настоящий животный ужас, парализующий тело и волю. Страх осознания того, что ты еще не полностью сумасшедший, но уже – почти. И с минуты на минуту ё… нешься вконец.

Мир перед глазами плыл и двоился. Котов шагал сквозь него по инерции. На следующей трубе обнаружилось аналогичное объявление. Висело оно повыше, наклеенное не поверх гофра, а на гладкую часть трубы. «Помогу похудеть», – прочел Котов.

Просто на гофре некоторые буквы замялись.

Котов хохотал так, что его забрали в милицию.

Бабушка-пенсионерка, торчавшая из окошка неподалеку, позвонила в участок и стукнула. Мол, посреди улицы бьется в приступе белой горячки какой-то алкоголик. Патрульный экипаж отважно настиг Котова неподалеку от места происшествия. И, несмотря на предъявленный документ и даже личное знакомство старшего экипажа с товарищем капитаном, предложил ему проехать. Потому что товарищ капитан по-прежнему время от времени принимался ржать.

Котов проехал, чего там. Ему наконец-то было весело.

…А потом Лена пришла. Котов засиделся на службе допоздна и возвращался домой практически ночью. Во дворе кто-то поджидал его, стоя в тени. Котов сам не понял, с чего он взял, что это именно по его душу. Но рука уже нырнула в карман за выкидухой, а губы сложились в кривую ухмылку и собирались произнести угрожающее: «Н-ну?».

И тут Лена шагнула на свет, под полную луну.

– Здравствуй, Женя, – сказала она. – А я к тебе.

Котову будто мешок на плечи уронили, он ссутулился и перекосился на один бок.

– Ты простишь меня, Женька? – Лена подошла ближе, совсем вплотную, и Котов ссутулился еще. – Так было надо. Но видишь, я вернулась.

– Что… – Котов подавился словами, казалось, он сейчас заплачет. – Ты… Ты с собой что-то сделала.