Стивен Кинг - Жребий Салема

– Ты необыкновенный мальчик! – заявила Сьюзен.

– Да нет, самый обычный, – равнодушно отозвался Марк. – Но я хочу покончить с ним! – Он перевел взгляд на дом.

– А ты уверен, что…

– Конечно, уверен! И вы тоже. Неужели вы не чувствуете, как здесь не по себе? Разве дом не внушает страх одним своим видом?

– Внушает, – ответила Сьюзен, отдавая должное его доводам. В отличие от доводов Мэтта или Бена они опирались на ее собственные ощущения.

– И как мы это сделаем? – спросила она, добровольно уступая Марку лидерство в их совместном предприятии.

– Просто подойдем к дому и проникнем в него, – ответил он. – Найдем его, пронзим ему сердце колом – моим колом! – и уйдем. Он, наверное, в подвале. Они любят темные места. Вы прихватили фонарь?

– Нет.

– Черт, я тоже! – Марк задумчиво поворошил ногой листья. – Вы, наверное, и крестик не захватили?

– Захватила! – похвасталась Сьюзен и, вытащив, показала цепочку. Марк кивнул и тоже продемонстрировал свою.

– Надеюсь, что успею вернуть ее на место до возвращения родителей, – мрачно поделился он. – Я позаимствовал ее из маминой шкатулки. Если узнают, мне здорово попадет.

Он огляделся. Пока они разговаривали, тени стали еще длиннее, и они оба чувствовали, как некая сила заставляет их тянуть время и не торопиться с визитом.

– Когда мы его найдем, не смотрите ему в глаза, – предупредил Марк. – Он не может выбраться из гроба, пока не стемнеет, но способен загипнотизировать. Вы знаете наизусть какую-нибудь молитву?

Они миновали кусты и пробирались по некошеной лужайке к Марстен-Хаусу.

– Ну, «Отче наш»…

– Отлично. Я тоже ее знаю. Будем читать хором, когда я стану загонять кол.

Увидев, как скривилось лицо Сьюзен, Марк взял ее за руку. Его самообладание было невероятным.

– Послушайте, мы должны это сделать! Я уверен, что после прошлой ночи в его власти оказалось полгорода. И он захватит его целиком, если мы будем медлить.

– «После прошлой ночи»?

– Я видел во сне, – пояснил Марк спокойным голосом, но глаза у него горели, – как они стучались в двери и звонили по телефону, умоляя их впустить. Некоторые догадывались, что происходит, но все равно впускали. Потому что это легче, чем поверить, что такое вообще возможно.

– Но это был всего лишь сон, – неуверенно возразила Сьюзен.

– Не сомневаюсь, что сегодня многие остались в постелях и задернули шторы, думая, что простудились или подхватили грипп. Они чувствуют слабость и головокружение, совсем не хотят есть. Сама мысль о еде вызывает тошноту.

– Откуда ты так много знаешь?

– Я читаю журналы о монстрах и кино смотрю, когда есть такая возможность. А матери говорю, что пошел на диснеевский фильм. Но в кино тоже всему верить нельзя. Там часто присочиняют, чтобы напустить жути.

Они были уже возле дома. Сьюзен вдруг подумала, какая разношерстная у них подобралась команда единомышленников. Старый учитель, помешанный на чтении; писатель, которого не перестают мучить детские кошмары; мальчик, ставший настоящим экспертом по вампирам благодаря фильмам и дешевым журналам. А что же она сама? Она-то верит в их существование? А может, эта паранойя просто заразна?

Она верила!

Как справедливо заметил мальчик, чем ближе они подходили к дому, тем сильнее что-то внутри отчаянно кричало о смертельной опасности! И выражалось это не словами, а чувством! Сердце тревожно билось, дыхание стало прерывистым, по коже то и дело пробегали мурашки, заполняя все клеточки адреналином. Почки вдруг стали тяжелыми и тянули вниз, а зрение невероятно обострилось, подмечая на стене все трещинки и пятнышки на облупившейся краске. И все это не было вызвано ничем объективным: никаких людей с оружием, никаких злобных псов, никакого запаха гари. После долгой спячки очнулся куда более древний страж, чем постоянно бодрствовавшие пять чувств. И с этим нельзя было не считаться.

Сьюзен заглянула в щель в одном из ставней.

– Да тут нет никакого ремонта! – в негодовании изумилась она. – Что за бардак!

– Помогите мне посмотреть, – попросил Марк.

Сцепив пальцы в замок, она подсадила мальчика, и он заглянул через щель в гостиную Марстен-Хауса. Перед его глазами предстала заброшенная квадратная комната с отвалившимися обоями и толстым слоем пыли на полу, испещренном многочисленными следами. Из мебели там имелись только пара старых полуразвалившихся кресел да покрытый трещинами стол. Углы под потолком были затянуты толстым слоем паутины.

Не успела Сьюзен опомниться, как Марк сбил тупым концом своего кола петли, на которых держался замок, и тот упал на землю и развалился на части. Створки со скрипом приоткрылись.

– Эй! – возмутилась она. – Нельзя же…

– А как иначе? Позвонить в дверь? – Он распахнул ставни и разбил пыльное, в грязных разводах, стекло, осколки которого со звоном полетели на пол. Сьюзен захлестнула волна животного страха, а во рту появился металлический привкус.

– Еще не поздно вернуться, – произнесла она вслух, обращаясь скорее к себе.

Марк взглянул на нее, и в его глазах было не презрение, а решимость и такой же страх.

– Можете уйти, если так вам лучше.

– Нет, не лучше! – Сьюзен попыталась взять себя в руки, но у нее ничего не вышло. – Быстрее! Мне тяжело держать.

Марк выбил из рамы оставшиеся осколки, переложил кол в левую руку, а правую просунул внутрь, отодвинул шпингалет и затем толкнул створку. Та открылась с протяжным скрипом.

Сьюзен опустила Марка на землю, и какое-то время они молча смотрели на окно. Наконец Сьюзен шагнула вперед, распахнула правый ставень и ухватилась за покрытый трещинами подоконник, готовясь подтянуться. Она чувствовала, как живот наливается ужасом, будто в ее чреве гнездилось чудовище. Только сейчас она поняла, что чувствовал Мэтт Берк, поднимаясь по лестнице в гостевую комнату навстречу неведомому.

Сьюзен всегда считала, что страхи объясняются незнанием. И справиться с ними можно простыми логическими рассуждениями. Если страх вызывает скрипучая доска (или что-то еще), а скрипучая доска всего лишь обычная безобидная вещь, то бояться нечего. В современном мире все страхи можно снять логическими построениями. Разумеется, некоторые страхи вполне обоснованны (не садись за руль, когда слипаются глаза; не гладь рычащую собаку; не оставайся с незнакомцами наедине), но до сегодняшнего дня она не верила, что бывают страхи необъяснимые, глубинные и парализующие. Тут не помогала никакая логика. А сама способность рассуждать уже была сродни героизму.

Сьюзен подтянулась, перекинула ногу через подоконник, спрыгнула внутрь и, оказавшись в гостиной, огляделась. В нос ударило зловоние. Им были пропитаны все стены, оно буквально сочилось из них. Сьюзен пыталась убедить себя, что это запах гнилой штукатурки, скопившегося помета птиц, крыс и других животных, нашедших себе пристанище в заброшенном доме – например, енотов, – однако в этом запахе было нечто большее. В нем угадывались слезы, рвота и мгла.