Лара Эдриан - Полночный поцелуй

Вчера вечером он не удосужился даже позвонить.

Обычное дело.

Возможно, у него было назначено романтическое свидание со спортивным телеканалом или он получил более заманчивое предложение, нежели ехать в Бикон-Хилл, чтобы вернуть ей мобильный телефон. О черт, в конце концов, он может быть женат или иметь с кем-то продолжительные и счастливые отношения. И спрашивать его об этом бесполезно, он все равно не скажет правду. Возможно, Лукан Торн такой же, как и все остальные.

За исключением того, что он… необычный.

Он поразил ее тем, что не был похож ни на одного мужчину из тех, кого ей доводилось когда-либо встречать. Очень сдержанный, можно сказать скрытный, и, что совершенно очевидно, опасный. Габриэлла не могла представить его ни развалившимся в кресле у телевизора, ни в роли постоянного и верного бойфренда, ни тем более в окружении жены и детей. Поэтому она склонялась к мысли, что, скорее всего, он получил более интересное предложение и сбросил ее со счетов, и эта мысль – с какой стати? – неприятно задевала ее.

«Забудь о нем», – приказала себе Габриэлла, паркуя черный «мини-купер» на обочине дороги в тихой сельской местности, в нескольких минутах езды от Бостона. Сумка с камерой лежала рядом, на пассажирском сиденье. Она взяла сумку, достала из «бардачка» фонарь, ключи положила в карман куртки и вышла из машины.

Тихо закрыла дверцу и огляделась: кругом – ни души. Неудивительно, не было еще и шести часов утра, а здание, в которое она собиралась незаконно проникнуть и сфотографировать, стояло закрытым около двадцати лет. Габриэлла прошла по узкой, растрескавшейся асфальтовой дорожке, затем резко повернула направо, перелезла через канаву и оказалась среди деревьев, преимущественно сосен и дубов, образовавших своеобразную крепостную стену вокруг старого приюта.

Брезжил рассвет. В освещении было нечто нереальное и жутковатое. Таинственный полупрозрачный розовато-лавандовый туман окутывал готическое строение, заставляя его светиться каким-то потусторонним, едва уловимым сиянием. Несмотря на нежные пастельные тона, место выглядело угрожающим.

Именно этот контраст заставил Габриэллу встать в такую рань и приехать сюда. Заброшенность места особенно ярко и естественно проявлялась именно на рассвете. Наложение утренней розовой дымки на дышащее холодом зловещее строение больше всего привлекало Габриэллу, она остановилась и достала из висевшей на плече сумки камеру, сделала около полудюжины снимков, закрыла объектив и направилась к приюту.

Впереди неясно вырисовывалась высокая проволочная сетка, ограждавшая строение от нежелательных посетителей, подобных Габриэлле. Но она знала лазейки – обнаружила их, когда впервые приехала сюда, чтобы снять фасад. Габриэлла быстрым шагом направилась вдоль ограждения и, дойдя до угла, присела. Именно здесь кто-то кусачками в нескольких местах разрезал звенья сетки, так что образовалась дыра, достаточно большая, чтобы в нее мог пролезть какой-нибудь любопытный подросток или одержимый фотограф, для которых таблички «Проход закрыт» и «Посторонним вход воспрещен» – дружеские приглашения, а не строгие запреты.

Габриэлла протолкнула в дыру свое снаряжение и на животе проползла за ограждение. Поднялась, и вдруг ее охватило какое-то мрачное предчувствие. Габриэлле уже давно следовало привыкнуть к таким заброшенным, пустынным, а возможно, и опасным местам, поскольку художественная ценность ее работ во многом зависела от ее смелости. «Это внушающее мистический ужас строение можно отнести к опасным», – подумала она, скользя взглядом по граффити на стене рядом с входной дверью – «Bad vibes» [5] .

– Легко поверить, – прошептала Габриэлла, стряхивая с себя грязь и сухие сосновые иголки, рука автоматически скользнула к переднему карману джинсов, где обычно лежал мобильный телефон. Конечно же, его там не было, он находился во временном пользовании детектива Торна – еще один повод злиться на него.

«Может быть, не стоит судить его строго», – подумала Габриэлла, ей вдруг захотелось сосредоточиться на чем-то постороннем, потому что мрачное предчувствие, охватившее ее, как только она проникла за ограждение, усилилось.

«Может быть, Торн не пришел, потому что на работе что-то случилось, – продолжала размышлять Габриэлла. – Вдруг он получил какую-нибудь травму и просто физически не мог ни прийти, ни позвонить? Вот именно, а мне не стоит, едва взглянув на мужчину, сразу же терять голову».

Уговаривая себя таким образом, Габриэлла подняла свои вещи и направилась к возвышавшемуся перед ней главному корпусу заброшенного приюта. Центральная часть из светлого известняка тянулась к небу, ее стройным башенкам и шпилям мог позавидовать любой готический собор; подобно крыльям летучей мыши по сторонам простирались строения из красного кирпича с черепичными крышами, соединенные между собой крытыми переходами и аркадами.

Вид заброшенного приюта внушал страх, в самом воздухе витало нечто таинственно-зловещее, словно за начавшими разрушаться кирпичными стенами и разбитыми сводчатыми окнами в полузабытьи дремали тысячи пороков и мерзких тайн. Габриэлла выбрала наиболее удачно освещенные места и сделала несколько снимков. Дверь главного входа была завинчена болтами и заколочена досками – ни малейшего шанса проникнуть внутрь. Если Габриэлла хочет сфотографировать само чрево таинственности – а именно к этому она и стремилась, – ей придется попытаться попасть внутрь через окно или дверь цокольного этажа.

Габриэлла обогнула здание и нашла то, что ей было нужно, – три окна, закрытые деревянными ставнями; здесь и можно будет пролезть. Щеколды ставней изрядно проржавели, но не были задвинуты наглухо, подвернувшийся под руку камень и немного усилий помогли Габриэлле справиться со ставнями на одном окне, затем она подняла тяжелую раму со стеклом и закрепила ее подпоркой.

Женщина посветила фонариком, желая убедиться, что внутри пусто, что она ни за что не зацепится и ей ничего не свалится на голову, а затем полезла в оконный проем. Спрыгнув с подоконника, Габриэлла приземлилась на груду захрустевшего под ногами стекла, покрытого слоем вековой пыли и мелкого мусора. Фундамент из серого шлакобетона тянулся вперед ярда на четыре и терялся где-то в полумраке подвала. Габриэлла направила туда тонкий луч фонарика, провела им по стене, задержала на старой, местами покрытой ржавчиной двери с надписью, выведенной по трафарету: «ВХОДА НЕТ».