Ирина Орлова - Змеиный Зуб

– Будем считать, что, поговорив с вами, его светлость Беласк обдумает своё поведение.

«Как бы не так», – хмуро думала Валь. Внутренне она соглашалась с мужем, не желая видеть, во что превращается их любимый Брендам – характерный, старинный, с любовью украшенный эркерами и палисадниками. В то же время стук молотков и визг пил внушали ей странное вдохновение, будто бы на остров приходила новая жизнь. Жизни этой ей всё же не хватало в предгорьях, в Девичьей башне, потому что выросла Валь всё-таки здесь, в Летнем замке. Дядя Беласк вёл себя крайне неуместно для их рода, но в глубине души она знала, что он ищет новые источники средств, а не просто услаждается безнравственностью своих деяний. В конце концов, если тененсам так нравится быть созданиями низменными и развратными, пускай ходят в «Рогатого Ужа», а деньги это будет приносить островитянам.

Но даже думать такое слишком долго было аморально.

– У тебя же есть при себе десяток-другой иров? – как бы невзначай поинтересовался Глен. Планы на вечер уже оформились в его голове.

– Но я же отдала тебе на той неделе всё, что оставалось.

– Но ты же забираешь всё, что я приношу; разве это было совсем всё?

Делить такие гроши было унизительно, но ни рыбацкая бригада, ни похоронное дело не приносили существенного заработка. Он клал деньги под тяжелую книгу островного дворянства, она их оттуда забирала. Он считал, что она их просаживает; она считала, что он их просадит.

Валь поджала губы и не стала ничего отвечать. Она не хотела давать волю внутреннему негодованию на мужа. Но его намерения она угадала ещё до того, как он сам о них узнал.

– Леди Моррва, не решайте за меня, что мне делать. Я старше вас на пятнадцать лет и сам зарабатываю эти деньги. Что за унижение – необходимость отчитываться вам же, куда я собрался их потратить!

Проспект выводил в аллеи графского парка, а аллеи венчались скульптурным фонтаном. За фонтаном высилась арка, которую охраняла молчаливая морская стража – блюстители городского порядка и гвардейцы герцога. Там, за аркой, начинался двор Летнего замка Видиров, где издревле жили правители Змеиного Зуба. Из-за крон платанов проступал он, прозванный Летним ещё в те времена, когда короли проводили в нём тёплые сезоны; солнце окрашивало его светлые стены в румяный охровый цвет. «Ещё немножечко», – думала Валь. – «Ну, шевелись же ты, мышастый лентяй».

Однако тарпан не торопился. Он словно нарочно еле-еле передвигал копытами, чтобы баронесса не смогла улизнуть.

– У меня при себе ничего нет, – наконец соврала Валь и выдержала взгляд супруга со всей возможной невозмутимостью. Для леди ложь была недопустима. Но и джентльмен не смел подвергать сомнению слово дамы. Уж на это воспитания Глена хватало.

Он мрачно облокотился на свои колени и подогнал скакуна сам. Теперь солнце светило прямо в лицо, и поднятая крыша двуколки не спасала. Зато великолепие Летнего замка по праву можно было назвать ослепительным. Белая жемчужина Брендама, он был возведен из риолита ещё тогда, когда не спали вулканы в Доле Иллюзий. В обычную дождливую погоду он казался дымчатым волком, что охраняет портовый город. А в ясную – невестой, ждущей своего суженого у алтаря.

Они миновали опущенный мост и ступили в плотный круг белокаменных стен. Взгляды сторожевых башен, похожих на несущих караул гигантов, обратились к ним. Брусчатая подъездная дорога обводила конюшни и касалась кордегардии, то есть казарм замковой гвардии, после чего закруглялась у крыльца перед древним, но крепким донжоном. Тени платанов рябили на сухой земле.

Внутренний двор охраняла морская стража. Их серые мундиры и шлемы с выступающими стальными плавниками по бокам щёк бледнели то там, то тут. Они совсем слились бы с тенями между построек, если б не их золотистые плащи.

Двуколка остановилась у самых ступеней, у одной из арок, образованных колоннами портика. Портик подстроили к вратам донжона уже позже, следуя веяниям мировой моды, и его белоснежность всегда контрастировала с более мягким цветом замковых стен. Однако это было сделано при герцоге Вальтере, отце Вальпурги, и оттого никогда не казалось ей безвкусным решением.

– Увидимся вечером, – поцеловалась она на прощание с мужем, и мажордом Теоб помог ей спуститься на дворовую брусчатку. Он, услужливо снял вслед за Валь её тёмно-зелёный подол, и она наградила его благодарной улыбкой. Мама всегда учила, что со слугами нужно быть столь же вежливой, сколь и с равными себе.

– Добрый день, леди Моррва, – приветствовал её дворецкий Видиров. Он был ей не знаком. Но уже по его широким чертам лица было видно, что он полукровка, хотя глаза его всё ещё отсвечивали золотом. Горничная у Валь тоже была неместной, но она была взята, так как её услуги обходились дешевле, чем коренной островитянки. А Беласк, несомненно, брал в прислугу кого попало исключительно потому, что плевать хотел на свою репутацию.

– Добрый день, – кивнула она. – Я хотела повидать его светлость. Передайте ему, что это не займёт много времени.

– Мы всегда рады вас видеть, благородная кобра Змеиного Зуба, – радушно улыбнулся дворецкий. – Теоб проводит вас в рекреацию, а я сообщу лорду.

С удовольствием сощурившись на солнце, он скрылся внутри, и Валь последовала за ним в сопровождении Теоба. Сразу было видно человека консервативных взглядов. Новый дворецкий уже не утруждался носить гербовые цвета, а Теоб принципиально сохранял свой потёртый золотистый сюртук с чёрной каймой отворотов. Они с Валь улыбались друг другу, узнавая эту черту – педантичную преданность традициям.

Изнутри донжон сохранял свою планировку и даже некоторые привычные с детства черты. Но в целом новое семейство потрудилось над тем, чтобы отделать его под себя мрамором, палисандром, паркетом и мозаиками. За вестибюлем гостей встречал неизменный тронный зал. Совсем уже не большой по меркам множества бальных залов, этот элемент великого прошлого змеиных правителей остался памятником былому. Тому былому, где просители, являясь сюда, склонялись коленями на ковёр перед Чешуйчатым троном.

Теперь же он, окованный так, чтобы походить на шкуру то ли змеи, то ли дракона, терялся в пестроте и разнообразии богато расшитых драпировок и начищенных добела рыцарских доспехах. Как старик среди модно одетой молодёжи. Лишь стяг над ним, изображающий чёрного змея и флейту на охровом поле, остался неизменным: тем, что вышивала герцогиня Сепхинорис.

Теперь некому вставать здесь на колени. Всех гостей герцог принимал в трапезной, и уж скорее был сам вынужден склоняться перед королями и принцами.

Трапезный зал начинался по правую руку от тронного. Картины искусных мастеров составляли его главное убранство. Но Валь и Теоб не задержались под сенью широченных марин в золотых рамах, а прошли к холлу, что вёл к лестнице на верхние этажи.