Альвера Албул - То, что скрывается в темных переулках. 1 часть

– Фу, воняешь как, надоели эти собаки! – простонал вампир.

– Они… прот… тив… лю… дей…

– Ничего не говори, не трать сил.

Вампира звали Денис Громов.

Квартира его была недалеко от места, где он меня нашел. Она была однокомнатной, но просторной. Меня он положил на диван, сам он к чему-то готовился, я не могла понять.

– Надеюсь, ты не будешь стесняться, – проговорил он. Возле дивана на табуретке стоял тазик с теплой водой, губка и бутылочка с перекисью водорода.

– Смотря, что ты будешь делать, – мой голос стал уверенней.

– Смывать с тебя кровь. Я уверен, ты красотка, но вот только под слоем запекшейся крови это не видно.

– Боюсь, когда ты смоешь мою кровь, ты увидишь мои синяки.

– Не волнуйся, эту проблему я решу. А теперь закрой глаза, – улыбнулся Денис.

Я послушалась его. Что-то холодное потекло по моему лицу, но жидкость грелась и шумела. Позже кожу начало обжигать, но терпимо.

– Не паникуй, – проговорил Гром, как окрестила его я.

Не успела я ничего и сказать, даже понять, как моя розовая кофточка разошлась по швам и куда-то далеко улетела. Глаз я открыть не могла из-за вылитой на лицо перекиси водорода.

– Ух синяк, на весь живот, – промычал Гром.

– Сильно? – спросила я, не открывая глаз.

– Достаточно.

Мочалка с теплой водой протерла мое лицо, шею, грудь (моментально намок лифчик) и живот.

На волосы вампир вылил тоже немного перекиси. Там тоже была запекшаяся кровь, из-за которой волосы взбились в колтуны.

– Теперь намного лучше, можешь раскрыть глаза.

Я послушалась.

Теперь все вокруг было более четким. Я поняла, что лежу в рваных колготках, грязной юбке и мокром лифчике на диване перед обаятельным вампиром. Глаза два черных уголька, ровный нос, пухлые губы, овальной формы лицо. Волосы темно-русые, короткие и приглаженные. На нем была черная рубашка и черные джинсы.

Я рефлекторно закрыла грудь руками.

– Я дам тебе новую чистую одежду, а ты пройдешь в ванну и смоешь остатки своей крови. И помоешь голову шампунем в зеленом бутылке.

Я кивнула, а затем осмотрела комнату. Передо мной на стене висела огромная плазма, шкаф слева от нее был заставлен книгами. Справа шкаф с одеждой. Больше в комнате ничего не было. Только если не считать, что слева от дивана была дверь на кухню, а справа – в коридор. Сама комната была в светлых тонах. Стены были светло-зеленого успокаивающего цвета, легкие белые шторы на окнах, дерево светлое, почти белое, но с желтым оттенком.

– Вставай тогда, – мое внимание снова привлек Гром.

– Больно будет, – шепнула я, глянув на огромнейший синяк на моем животе. Огромное фиолетовое пятно начиналось с мечевидного отростка и заканчивалось у симфиза.

– Не будет, – он поднялся с места.

– С чего ты решил? – спросила я.

– Пока ты спала, я ввел тебе обезболивающее внутривенно, – ответил он.

– Спала? – у меня взлетели брови. – Я не заметила.

– Да, пока я нес тебя домой, потом ты спала у меня на диване, а я ждал. Уже утро, Хлоя, – он раздвинул шторы и в комнату упали солнечные лучи.

– Сколько время? – я испуганно вскочила с кровати. Действительно больно мне не было.

– Десять утра, – ответил Гром, – Хлоя успокойся.

– Я прогуляла работу, – в ужасе прошептала я.

– Я тоже, – он пожал плечами.

– Ты, наверное, хочешь спать? – спросила я.

– Немного, но сначала, – он подошел к шкафу и открыл его, что-то достал и кинул мне, – иди в душ. Твое синее полотенце. И еще, лучше в зеркало на себя не смотри.

Сказал он мне это зря, так как сразу захотелось глянуть в отражающую поверхность.

В ванной было тепло. Она была маленькой, но уютной. Глазами я сразу нашла зеркало. Оно висело над раковиной. Я сразу же поспешила в него глянуть. Оттуда на меня посмотрело… чудовище.

Белок был пропитан кровью, нос и правая щека в ссадинах, кожа была стерта, под глазами были огромные фиолетовые синяки, из-за которых глаза казались опухшие. Губы разбиты. На шее тоже были синяки, но от разрывов кожи когтями. Четвертенок постарался. На животе тоже были разрывы кожи и огромнейший синяк. Осмотрела руки: локти стерты, на предплечьях синяки от рук оборотней, стерты костяшки на пальцах. Выглядела я, как однажды Ник, а возможно, еще хуже. Тот тогда приполз на корячках, жалуясь на гопку вампиров, что не разделяли его музыкальные пристрастия к року. Я помню то время. Мне было четырнадцать. Ник тогда вжился в роль рокера. Одевался как можно не формальнее. В конце концов, доигрался. Он столкнулся в одном из баров города с группой вампиров, что оказались вообще против неформальных движений среди молодежи. Битами, кулаками, ногами они отделали Никиту. Неделю он лежал в кровати с сотрясением, но лицо его выглядело лучше, чем мое сейчас.

Я настроила теплую воду и залезла в душ – лифчик уже сушился на батарее.

Вода защепила раны и синяки. В этот момент я поняла, что, если бы не обезболивающее боль была бы нестерпимой.

Взяв мягкую желтую мочалку, я прошлась ею по коже. Мертвый и грязный слой кожи с рук и ног облазил, а я, закусив губу, терпела боль.

Голову помыла, как и говорил Гром, с шампунем.

Помывшись, я все же решила глянуть, что Денис дал мне одеть. В руках я сжимала легкое черное платье. Лифчик высох. Одевшись, смотреть на себя в зеркало мне не хотелось, я вышла в коридор и услышала легкий, тихий храп. Гром сидел у стены и спал. Я не хотела его беспокоить. Одела свои осенние бежевые полусапожки и уже хотела покинуть его, но он окликнул меня.

– Хлоя, ты уже уходишь?

– Да, спи, Гром. Спасибо, конечно, за твою помощь, но мне уже пора.

– Хлоя? – спросил он. – А фамилия?

– Хлоя Вэйд. Моя фамилия – Вэйд.

Я выскочила из квартиры и побежала вниз по лестнице. Лестница казалась мне бесконечной. В конце концов, я остановилась тяжело дыша. На каком этаже я была, понятия я не имела. Я подошла к лифту, на синем табло светилось: "135". Высоко же этот вампир забрался.

Когда я ехала в метро, все на меня не просто заинтересованно смотрели, а по-настоящему пялились. Меня это раздражало. Тяжело усевшись на сидение, я на каждого, чей взгляд ощущала на себе, злобно смотрела из-под бровей. Дети в вагоне рыдали; мамочки, прижимая к груди, пытались успокоить своих чад. Все это доказывало мой впечатляющий вид, и мне становилось тошно. Я мечтала скорее попасть домой, скрыться у себя в комнате и никому не появляться на глаза. При этом прекращалось действие обезболивающего: заныли кости и синяки. Стало больно моргать.

До дома я пыталась идти как можно быстрее, схватившись рукой за бок. Казалось, в любой момент я могу упасть на землю и уже не встать. До своего этажа я добралась на лифте. Выползла я из него на четвереньках, села у двери и стала, собравшись со своими силами, бить в дверь кулаком.