Андрей Белянин - Сотник и басурманский царь

Добрался бы, змей бритоголовый, до своего толстого султана, рассказал бы ему всё, дескать, чуть не вынудила ведьма проклятая на предательство, а сама вашу перчатку волшебную хочет. Надел бы Халил перчатку на руку… и кто знает, вдруг да и дотянулся бы до белого горлышка мадам Саломейской? Нет уж, пока дело не выгорит, она тут останется, а с сотником пусть черти возятся. Не справятся, пришибёт обоих сковородкой меж рогов, не жалко…

Ну а Наум с Хряком кое-как, надрываясь, спотыкаясь да падая, тащат на своём горбу казака реестрового. Пыхтят, стараются, ведьминого приказа не исполнить боятся. Долго ли, коротко ли шли – неведомо, однако же вон за лесочком и забытое кладбище нарисовалось. Уже вот-вот и заклятие читать можно. Если сил хватит…

– Хряк, я сейчас надорвусь!

– Тащи давай…

– Я тащу, тащу… Да он же тяжёлый, как… бегемот какой-то! Я сейчас его уроню…

– Уже два раза роняли, и всё время головой, – вытирая пот со лба, прохрипел толстый чёрт. – Вот чую точно, припомнит он нам всё это, когда очухается. Уф… короче, вот сюда его клади…

– А почему сюда?

– Потому что я устал, ясно?!

– Значит, если ты устал, то кладём его здесь. А если я устал, так тащим дальше?! – всерьёз обиделся Наум.

Хряк только головой покрутил и товарищу нервозному волосатый кулак показал. Однако, видать, в тот момент переполнилась чаша терпения. Перемкнуло тощего нечистого! Глаза заблестели, губы сжались, пятачок аж красным стал от негодования. Сбросил он с плеч сотниковы ноги да как закричит истерическим голосом:

– Перестань меня третировать! Хватит давить и унижать меня как личность! Ты… ты… лягушачий омлет!

– Ах так? – Хряк тоже из-под сотника выбрался, себя накручивать начал. – Ты на кого пасть раскрыл, скотина безрогая?!

– Рогатая! – грозно поправил Наум и рогами потряс.

– А вот это ненадолго…

Встали они друг напротив друга, к яростному бою готовятся. Тощий уже и рукава засучивать начал, да тут приятель верный с поспешностью удружил:

– Дай я тебе помогу! – и в один мах рукав ему оторвал. – Чё, не нравится, чучело?

– Ты что сделал, гад?! Это была лучшая на свете кофта! Её ещё моя бабушка носила! Стиль винтаж! Ну всё…

Прыгнул с места Наум, руки длинные вытянул и давай Хряка душить. А толстый чёрт хоть и хрипит, да не поддаётся, коленями пинается, выкручивается, в партерную борьбу норовит приятеля утянуть. Он же толстый, тяжелый, ему сверху навалиться посподручнее будет. А тощий Наумка руками-ногами машет, словно мельница ветряная, куда попал не попал, зато в драке поучаствовал. Нервы тоже выхода требуют, а кулаками душу отводить завсегда проще простого!

Даже не заметили драчуны, как у Хряка из-за пазухи выпал листок с заветным заклинанием, а в тот момент роковой хряпнулись черти рогами, и одна искорка случайная на листок и упала! Мигу не прошло, как вспыхнула бумага ведьмина синим пламенем да вонючим пеплом и рассыпалась…

Вот тут только и опомнились они оба. Переглянулись поминально, холодным потом покрылись, а потом на пару горевать начали. Вернее, не совсем так, горевал только Наум, а бедный Хряк, так тот вообще в неконтролируемую истерику ударился…

– Всё кончено-о! Она нам такого не простит! Теперь меня ждёт болото и лягушки?! Не хочу-у-у!!!

– Нет, нет, всё нормально, – не слушая друга, бормотал Наум, пересыпая в руках ещё теплый пепел. – Надо просто аккуратно сложить… просто…

– Это тебя она просто утопит, испепелит, превратит в камень, выкинет жить на луну… А вот меня засунут к лягушкам по самую шею-у…

– Ну не надо, не плачь…

– Я не плачу, я реву-у-у!

– Ну тогда не реви. Чего ты так уж сразу?

– А надо постепенно?! У-у-у-у…

– Не надо, ты себе так только горло надорвёшь, – продолжал успокаивать соучастника Наум. – Не всё так страшно.

– Не всё?! – окончательно разревелся Хряк. – А куда уж хуже-то? Заклинание сгорело, казак не превратится в слугу нашей хозяйки, и она нас… А-а-а-а… Не хочу к лягушкам!!!

– Да ладно тебе, читал я это заклинание, ничего сложного. Мне его по памяти повторить как раз-два!

Не поверил ему Хряк, сидит на сырой земле, сопли со слезами по зарёванной морде размазывает. А жить-то хочется…

– Ты серьёзно, Наумчик? Наумушка?

Кивнул Наум самым важным образом, над товарищем хнычущим возвысился, грудь петушиную выгнул, вот он час, когда высшее образование значимо взяло верх над грубой физической силой. Ученье – свет, а неученье… чуть свет – метла, двор, совок, окурки…

Указал он пальчиком на другую могилку, что ему как-то солиднее показалась. Безропотно вскочил Хряк, в одиночку, надрываясь, перетащил сотника в указанном направлении. Пот вытер, в глаза напарнику выжидательно заглянул:

– Всё ли правильно сделано, Наумушка?

Ещё важнее кивнул тощий чёрт, достал из-за пазухи кусок воска жёлтого, в одну минуту в руках согрел, в ладонях раскатал, три свечки слепил по-быстрому да как положено расставил. Одну в головах казака, две в ноги. Потом ещё раз себя по одежде обхлопал, а нет…

– Хряк, у тебя случайно спичек не найдётся?

– Ты чего, я ж не курильщик и не поджигатель.

– Ну так спросил, на всякий случай. Сам видишь, свечи зажечь как-то надо…

– А бумага с заклинанием?

– Увы, полностью прогорела.

– Что ж, – смиренно вздохнул толстый чёрт, становясь на четвереньки. – Значит, опять придётся по старинке, как двум козлам.

– А куда ж денемся? – понимающе кивнул Наум, свечку в руку взял, напружинился, разбежался да как саданёт на развороте своими рогами о Хряковы, так искры волной и брызнули!

С первого раза, увы, не вышло. Пришлось раз пять или шесть долбиться, покуда искорка нужная на фитилёк попала да не погасла, а там уж Наум её до огонька малого раздул аккуратнейше. Тем огоньком и другие две свечи запалили, загорелись они зелёным пламенем…

Лежит сотник на безвестной могиле, на забытом кладбище, весь как мёртвый, не шелохнётся. Ничего не видит, не слышит, ни на что не реагирует, а в шее, к затылку ближе, ведьмина игла колдовская, словно каплей крови на конце переливается…

– Ну что, начнём?

– Да начинай уже! У меня колени дрожат, а он пристаёт с дурацкими вопросами.

– А кем он будет-то, когда заколдуется?

– Ведьма намекала вроде, что её телохранителем, – Хряк пояснил, хотя сам наверняка не знал. – Сильным, верным и безжалостным!

– Ой, тогда мы точно зря его на голову роняли…

– Потом извинимся, а сейчас читай давай! Не тяни, а…

– Всё, всё, не волнуйся, главное, не плачь больше, – обнял Наум товарища за плечи сострадательно, воздуху полную грудь набрал да как понёс от всей широты души полную отсебятину! – На семи ветрах ветры… ветродуют! На море-окияне стоит остров Буян! Буянище такой… стоит… весь из себя, а на острове том камень Алатырь, а на нём книга Псалтырь и в той книге… в книге…