Алла Соловьёва - Затемненная серебром. В лабиринте тайн

– А как же Николай? Разве он не может повлиять на решение? – Я разглядывала наставника. Не сомневаюсь, что он в числе тех, кто против продолжения нашей практики. Его тон и выражение лица лишь убедили меня в этом. Подозреваю, что Макс с ним был бы солидарен в данном вопросе.

Елизар отрицательно покачал головой:

– Если советники и Хранители окажутся в большинстве, то Вязин и Фомин должны будут смириться.

– Я вижу, ты хорошо осведомлен, – словно напомнив о себе, внезапно подал голос Макс. – Только хотелось бы знать, с каких пор ты участвуешь в совете? – будто случайно добавил он. – Начал считать себя одним из нас? Или возомнил себя оборотнем? – В интонации парня проскользнули вкрадчивые нотки.

Не в силах поверить, что Макс мог такое сказать, я резко повернулась к нему. Ждала от Макса чего угодно, но не таких провокаций. Это же открытая враждебность! Да что с ним такое? И это благодарность за спасение? Ведь мы оба обязаны Тагашеву жизнью! Я тут же виновато взглянула на Елизара, но на его лице появилась откровенная насмешка. Смотрел он не на меня, а на Фадеева.

– Вроде того. Только трансформироваться не умею. Но, может, это и к счастью? Запах некоторых волков не переношу, – бесстрастно сыронизировал он, слегка выделив слово «некоторых». Хотя и так понятно, что имел в виду Макса.

– Лучше оборачиваться волком, чем принадлежать к клану убийц! – лязгнул зубами мой спутник.

Между парнями словно электрический разряд пробежал. Опасность, исходящая от двух вампиров, чувствовалась на расстоянии. Это ощутила не только я: стряхивая снег с заснеженной живой изгороди, стайка испуганных воробьев взвилась вверх и скрылась в лабиринте тренировочных площадок.

– Макс, мы должны идти. – Оглядываясь вокруг и желая убедиться, что этот разговор никто не услышал, я потянула парня в сторону академии. Ага, как же – грузовик сдвинуть легче.

Мои метания парни проигнорировали. Миг, и лицо Елизара стало серьезным. Взгляд прожег Макса насквозь.

– Только не говори, что ты не знал о совете! Ты присутствуешь там, так же как и все Хранители. Или это повод и у тебя есть другие вопросы? – Тагашев изогнул смоляную бровь.

– Макс, нам пора! – уже твердо напомнила я и снова дернулась вбок.

Тщетно. Тиски, сжимающие мою ладонь, сжались крепче.

Поведение этих двоих причиняло боль, но они словно не слышали меня. Зато начали привлекать внимание окружающих. Курносый, с россыпью веснушек на носу Хранитель громко поздоровался, замедлил шаг и начал усиленно вытягивать шею. Заметив настороженность верлафа, Елизар плотно сжал челюсти, но Макс рыжеволосого оборотня словно не заметил.

– Вопросов у меня к тебе действительно много. – Фадеев кивнул. – Мучают мысли о пришествии Охотников. Странно, что они начали проявлять к нам интерес одновременно с твоим появлением в клане. А их страх и холопское раболепие при твоем приближении и вовсе ставят в тупик, – наигранно задумчиво произнес Макс. Правда, голос не повысил, наверное, все же не хотел, чтобы его услышали. – Да и с нападением на лабораторию не все понятно. Я был ранен, но, перед тем как отключиться, кое-что слышал. Умоляя о пощаде, несколько Охотников назвали тебя по имени! – Испытующе глядя на Тагашева, Макс сузил глаза. – Несколько необычно, не находишь?

Елизар побледнел. Фадеев удовлетворенно хмыкнул, а я даже вдохнуть боялась. Проницательность Макса едва не свалила с ног. Он всегда подозревал Елизара. Безусловно, Тагашева знают все Охотники, ведь на протяжении пяти лет они подчинялись ему. Николаю Вязину это известно, и он полностью доверяет Елизару. Но не факт, что другие верлафы, узнав правду, не возненавидят мракаура и не обвинят в нападении, хотя его вины в этом нет.

– Перестань, Макс! – Я почувствовала, что голос охрип.

Но, похоже, остановить парней в данный момент не смог бы даже мой обморок.

Тагашев наклонился, почти касаясь лица Фадеева:

– Если ты забыл, то могу напомнить, что я мракаур и вырос среди них. Я действительно их знал! А если есть подозрения, доложи обо мне Николаю! Думаю, он найдет что тебе ответить!

Фадеев напрягся. К счастью, шум топил голоса, и только я стала свидетелем этого диалога. Но и один вид собеседников мог привлечь внимание.

– Это самое удивительное! Вязин доверяет тебе и советуется во всем. – Макс передернул широченными плечами. – Оснований сомневаться у меня вроде бы нет. Но…

Елизар вскинул подбородок. Продолжить он не позволил:

– Обвинить не в чем, тогда зачем этот цирк?

– Прекратите оба! – взмолилась я.

Макс покосился на меня. Его зубы скрипнули.

– Хорошо, я скажу по-другому, мракаур! Что-то подсказывает, что ты о-очень темная лошадка, – протянул Макс. – Только по причине того, что обязан тебе жизнью, я не стану трепаться. Но будь уверен, разгрести это дерьмо и докопаться до истины все же попытаюсь! И еще хочу предупредить. Держись подальше от моей девушки! – Он многозначительно посмотрел на цепочку на мощной шее Тагашева.

Лицо Елизара вновь накрыла непроницаемая маска. Стараясь прекратить ссору, я в очередной раз потянула Фадеева к дорожке, но не сдвинула ни на шаг. Умоляюще посмотрела на наставника, но он лишь задержал взгляд на моей ладони, стиснутой Максом, и заговорил:

– Не забывай, что Злата – моя ученица. Пересекаться нам с ней придется, хочешь ты того или нет! И пальцы разожми. Боюсь, еще немного, и она заверещит от боли. – В темных, как грозовые тучи, глазах Елизара разве что молнии не сверкнули. – Кстати, устраивать истерику при ней было необязательно. Если появятся еще вопросы, просто подойди! До встречи, маленькая дикая кошка, – попрощался он со мной. Затем повернулся и быстро пошел прочь.

И только теперь Макс спохватился, словно лишь сейчас вспомнив, что я рядом. Разжав стальной капкан, виновато посмотрел на меня.

– Извини. – Он вздохнул и осторожно начал разминать мою затекшую кисть.

Понять, за что он извинился, было сложно. За то, что мои пальцы посинели? Или за то, что нагрубил Елизару? Да и грубостью это не назовешь. Скорее уж холодная вражда, которая начала застаревать, огрубевать и переходить все допустимые границы. Мне показалось, я разламываюсь на части. Как растопить лед? Как заставить их примириться? Ведь им не нужно ссориться из-за меня. Чувствуя себя хуже некуда, я приглушенно вздохнула.

– Прости, я не должен был затевать этот разговор при тебе, – виновато прошептал Макс.

Он обнял меня и ненадолго притянул к себе, а затем увлек за собой в сторону академии.

Двор гудел, как растревоженный улей. Несмотря на солнце, началась набольшая поземка. Холодя кожу, мелкие льдинки кололи щеки, запутывались в волосах. По расчищенной от снега брусчатке ветер, как сахарную пудру, нес снежинки. Мы с Максом миновали скрытую за кустами парковку справа и слились с пестрой толпой, спешащей по длинной широкой дорожке, обрамленной склоняющимися деревьями. Знакомых лиц почти нет. Все эти оборотни – представители других семей, ответвлений нашего клана верлафов, приехавшие на церемонию прощания. И конечно, каждый представитель имеет свою трансформацию, то есть образ крупного хищника, в которого он может оборачиваться. Немало верлафов в экзотических одеждах: тюрбаны, темные плащи, стянутые серебряными пряжками под шеей. Их длинные полы распахиваются при движении. Два мулата привлекли особое внимание. Высокие и статные даже в облике вампиров, в движениях читаются кошачьи повадки. На груди парней – массивные серебряные цепи с прямоугольными, с мою ладонь, табличками, испещренными странными письменами. Интересно, что это? Непременный траурный атрибут, принятый в их семействе? В сочетании со строгими костюмами, клетчатыми шарфами и волосами до плеч серебряные пластины смотрятся более чем странно.