Александр Рудазов - Заря над бездной

– Небеса Лэнга освещены зарей, и Небесная Дева Инанна вступает в мои чертоги, – глухо произнес Нергал. – Зачем ты явилась сюда, о Прекраснейшая? Ты хочешь бросить мне вызов? Хочешь сразиться со мной?

– Что ты такое говоришь, Владыка Черепов? – захлопала глазами богиня. – Разве же я посмею?

– Не посмеешь, нет, – сумрачно усмехнулся Нергал. – Конечно, не посмеешь. Здесь этого никто не посмеет. Здесь мой чертог. Здесь я необорим. Никто и никогда не сможет одолеть меня здесь. Но если ты не желаешь бросать мне вызов – для чего тогда ты явилась?

– К чему прелюдии? – улыбнулась Инанна. – Ты знаешь, о чем я хочу тебя попросить.

– Ты хочешь, чтобы я не вмешивался.

– Ради старой дружбы, – потупила глаза богиня.

– Дружбы?.. Была ли она – дружба?..

– Что-то, во всяком случае, точно было. Когда-то. Разве нет?

Вместо ответа Нергал смерил Инанну внимательным взглядом. Та с готовностью откликнулась, пуще прежнего озаряя мрачный зал дивным, чарующим сиянием. Тени отступили, разбежались по углам, не в силах находиться вблизи живого чуда.

Инанна явилась Нергалу во всем своем блеске, красоте и величии. Чтобы произвести наилучшее впечатление, она захватила все семь своих важнейших атрибутов. С плеч богини ниспадало Одеяние Владычиц, главу украшала Диадема Матери, лоб обвивала лента Прелесть Чела, на шее висело лазуритовое ожерелье Восхищения, в ушах были серьги из окаменевших слез, на запястьях – золотые обручи чистого света, а талию обнимал Пояс Любви.

Те самые атрибуты, что стали когда-то предметом великой ссоры между ней и Эрешкигаль…

Но эти божественные сокровища меркли и бледнели в сравнении с их хозяйкой. Сейчас богиня любви воплощала в себе саму Красоту, воочию являла живой идеал. Недоступный, недостижимый и бесконечно прекрасный.

И даже каменное сердце Нергала застучало чуть быстрее при виде сей благодати.

Невидимые губы коснулись запястья Инанны. Та чуть заметно улыбнулась, но ничего не сказала.

– Инанна, – разомкнулись уста бога смерти. – Иштар. Ашторет. Исида. Парвати. Афродита. Венера. Фрейя. Лада. Гуаньинь. Как много имен у тебя, богиня…

– Разве ты мне в этом уступишь? – усмехнулась Инанна. – Нергал. Анубис. Яма. Аид. Плутон. Эрлик. Чернобог. Яньло-ван. Миктлантекутли. Ты гораздо старше меня, о Владыка Черепов.

– Не настолько уж я и стар, Прекраснейшая. Выпьешь чего-нибудь? Или, быть может, отведаешь граната? – сотворил спелый плод Нергал.

– Благодарю, я не голодна.

И все же Нергал накрыл дастархан. В воздухе повисла парчовая скатерть, уставленная редчайшими яствами из десятков миров. Инанна лукаво посмотрела на бога смерти и чуть надкусила крупный дуриан. Вопреки своей естественной природе, тот источал нежнейшее благоухание.

Нергал же ничего есть не стал. Конечно, богам вообще не требуется пища, но не одного голода ради мы садимся за стол. Однако вкусы владетеля Царства Мертвых таковы, что способны отбить аппетит у его сотрапезников – а этого ему сейчас не хотелось. Столь мила, чудесна и удивительна была Инанна, что даже бог смерти страшился обидеть ее пусть самой малостью.

– Помнишь ли ты, как в прошлый раз мы были здесь с Энлилем? – осведомилась Инанна. – Он поминал тебя потом множеством добрых слов…

– Не лги мне, Прекраснейшая, – саркастично улыбнулся Нергал. – Владыка-Ветер ненавидит меня, и мы оба это знаем. Скорее он откусит себе язык, чем скажет обо мне иное, кроме злословия.

– Ну не так уж он тебя и ненавидит. Он же приходил сюда, разве нет?

– Только потому, что ему нужен был посредник для той встречи в Кадафе. Хотя ему совершенно не следовало извиняться перед Йог-Сотхотхом. Тот не был расстроен гибелью Хумбабы. Она его даже порадовала.

– Я так ему и сказала, – пожала плечами Инанна. – Им ведь было очень трудно пополнять такульту…

– Да, вплоть до покорения Серой Земли оно медленно, но неудержимо таяло, – согласился Нергал. – Одних только рабов совершенно не хватало, а свежих поступлений почти не было. За без малого шестьдесят веков Кадаф не завел ни одного нового архидемона. Если бы Гильгамеш не убил Хумбабу, а Безумный Араб – Аммаштара, Йог-Сотхотх, пожалуй, сам бы прирезал одного-двух…

– Уверена, что так бы оно и было. И Энлиль понимал все это не хуже нас. Но он принципиален, как никто. Из-за Гильгамеша была нарушена договоренность – и Энлиль не смог тому воспрепятствовать. Он счел, что это делает его отчасти клятвопреступником.

– Давняя история, – отмахнулся Нергал. – К чему ты вдруг вспомнила о ней сейчас, Прекраснейшая?

– В тот раз ты не занял ни той, ни другой стороны. Ты остался посередине, не был ни холоден, ни горяч. Отчего бы тебе и сегодня не поступить так же, о Владыка Черепов?

– Над Инкваноком полыхает заря, а тот смертный маг идет по нему, словно бык по пашне. Так ли уж важно мое участие или неучастие?

– Твое участие или неучастие может решить исход этой войны. Ты обладаешь огромной силой, Нергал Месламтеа…

– Дагон тоже ею обладал – помогло ли ему это?

– Дагон был много слабее тебя, и мы оба это понимаем.

– Да, Дагон всегда был слабохарактерен, если не сказать труслив, – согласился Нергал. – Он опустился до того, что стал прислуживать демонам…

– …Чего, уверена, никогда не сделаешь ты.

Нергал еще немного помолчал. Потом медленно сказал:

– То, что я не служу демонам, вовсе не означает, что я стану служить смертным. Если помнишь, я отказался помочь Мардуку.

– Но мешать ему ты тоже не стал, – напомнила Инанна.

– Лэнг тогда был силен как никогда, – отмахнулся Нергал. – А Мардук… Мардук был обычным смертным. Я был уверен, что его просто поглотят, как всех предыдущих. И мне не было до этого дела.

– Ты никогда не любил смертных, – понимающе кивнула Инанна.

– Я не испытываю к ним неприязни, – возразил Нергал. – Но симпатии они у меня тоже не вызывают. Слишком уж много я их повидал – живых, мертвых… не уверен даже, в каком виде они хуже. Их переполняют пороки… многие из них отличаются от демонов только названием. А человек, которому ты помогаешь в этот раз… он не Мардук.

– Но он во многом на него похож.

– Нравом – да, возможно, – согласился Нергал. – Я помню его, этого твоего Креола… Однажды мы с ним встречались… он призвал меня… Я это хорошо помню…

Да, он помнил тот случай. Пятьдесят веков назад архимаг Креол призвал Нергала в одном из его собственных храмов. Затерянном в песках древнем храме, где все еще иногда собирались адепты Нергала. Креол наложил бессчетное множество печатей и превратил его в мощную магическую клеть, из которой даже бог не мог вырваться.

По крайней мере, быстро.

Нергала это возмутило и чуточку оскорбило. Его, бога смерти, поймал в ловушку какой-то смертный маг! Словно какого-то вшивого демона!