Кира Измайлова - Дикий дракон Сандеррина

Отчего я не мог смириться и спокойно проводить чародеев с грузом по выбранной ими дороге? Да оттого, что ни капли не верил их посулам! Очнусь где-нибудь с потерей памяти, как же… В лучшем случае я обеспамятею совершенно и превращусь в дурачка, не способного собственное имя вспомнить… Впрочем, не так, это как раз худший вариант – никому не пожелал бы такой участи. В лучшем же меня просто придушат и избавятся от тела, и ищи провожатого на скрытых дорогах, как в народе говорят… Известно ведь, что мы можем не появляться не то что неделями и месяцами, а и годами. Я и сам, бывало, пропадал надолго: ушел – Веговер еще только-только свое дело завел и жениться надумал, невестами перебирал, вернулся – у него уже старший сын сам женихается.

«Что же они натворили, если даже убийство провожатого их не пугает? – подумал я и покосился на дракона. – Неужто весь сыр-бор разгорелся из-за этой скотины? Во всяком случае, он – причина, по которой эти двое очень сильно подгадили кому-то влиятельному и крайне опасному. Но, судя по тому, как парочка торопится под крыло к заказчику, он тоже не лыком шит, а таким вот металлическим тросом. Жаль, имени мне не узнать, может, что-то прояснилось бы…»

– Помог бы, что ли? – произнес я одними губами. – Обоим подыхать, так хоть не на цепи…

У драконов очень тонкий слух, иначе как бы ими управляли? На высоте, сквозь свист ветра, никакой командир не докричится, даже с зачарованным рупором. Но они как-то справляются, а дракон, если уж хочет услышать – услышит, а решит притвориться глухим – хоть глотку надорви, толку не будет.

Мне почудилось, будто этот тоже расслышал мой шепот. Во всяком случае, приоткрыл глаза – в полумраке они отчетливо светились, и в фургоне заметно посветлело, – приподнял голову, насколько позволяли оковы, напрягся, как-то булькнул и…

– Ну ты нашел время блевать, – вздохнул я, отстранившись, когда из драконьей пасти сквозь намордник потекла густая вязкая слюна. – Нечем уже! А мне до утра сидеть в этой луже…

Я осекся.

Я ведь видел, как дракона кормили, и еще удивился, почему Тродда так тщательно отчищается от его слюны. Они с мужем были в защитных рукавицах чуть не по плечо, понятно, но чародейка выискивала на одежде, на тенте, на полу фургона малейшие брызги и немедленно их уничтожала. Я, помнится, подумал еще: она делает это так, словно драконья слюна ядовита.

Но она ведь не ядовитая, точно. И не едкая, иначе давно разъела бы намордник. Впрочем, он зачарован, так что ему это нипочем…

«Стоп, – сказал я себе. – На наморднике нет печатей. Только на оковах. Да и то – его снимают через день, а эти двое, считай, сознались, что зачаровывал цепи кто-то другой. Такое им не по силам. Следовательно, намордник – самый обычный. Слюна на него не действует. Защитные рукавицы не разъедает, кожу тоже – я видел, на Сарго брызнуло, а он только выругался и утерся».

Но почему Тродда так тщательно убирала даже мелкие брызги? Почему так яростно оттирала руки? Может быть…

Нет, не может быть – точно. Она боялась, что эта слюна попадет на ее амулеты.

Я же заметил ту подвеску на ее шее, думаю, у нее имелось что-то еще. В моих побрякушках она разобралась с одного взгляда, так что… Скорее всего, Тродда – не слишком сильная чародейка, но умелая в использовании амулетов. Их может быть превеликое множество, хоть на теле, хоть вплетенных в ткань одежды, хоть спрятанных в волосах. Чародей, наловчившийся работать с такими штучками, со стороны может показаться настоящим асом, но лиши его коллекции амулетов, и он подковы ломаной стоить не будет! То есть против обычного человека, вероятно, выстоит, но против собрата-чародея, полагающегося только на свои силы, – вряд ли.

На эту версию работал и тот факт, что прежде Тродда занималась медициной. Там нужно колдовство тонкое, а большая сила не обязательна, было бы чутье, знания и умения.

«Может быть, драконья слюна разрушает или ослабляет волшебство? – подумал я. – Тогда намордник вообще нет смысла зачаровывать, только силы зря тратить. Что до других оков… он не дотянется, чтобы прицельно плюнуть на печать».

Не устроил ли он сегодняшнее представление нарочно, надеясь хоть немного ослабить путы? Если и так, ничего не вышло: воды было многовато, в такой слабой концентрации слюна не подействовала. Но сейчас…

«Попытка не пытка», – сказал я себе, снова перерезал цепочку о драконий коготь и тут же сунул ее концы в озерцо слюны, благо не вся еще просочилась в щели.

Она не срослась. Она, чтоб ей провалиться вместе с Троддой, не срослась!..

Клянусь, я готов был расцеловать дракона, но поостерегся. Возможно, он и не думал мне помогать, а просто икнул. Правда, почему тогда так пристально наблюдал за тем, как я изворачиваюсь, чтобы исхитриться снять с шеи удавку? Может, ему не нравилось, что я использую его коготь вместо напильника? Так нет же, он его еще и выдвинул, чтобы мне было удобнее…

«Они ведь действительно почти разумные, – сказал я себе. – И то, что он дикий и не обученный, еще не означает, будто он глуп. Попробовать-то можно!»

Вообще-то мне следовало выбраться из фургона, отвязать лошадь и умчаться прочь, дорога там или бездорожье – Гуш везде вывезет! Что до остального – я опытный провожатый, не пропаду не только на тракте, а и на лесной тропинке. Тропинок тут кругом пруд пруди, и уж не найти там поворота – надо совсем разума лишиться.

Вот только цепочка… Может быть, Тродда уже почувствовала, что дело неладно. Она еще спит, но чародеи обычно хорошо ощущают, что происходит с их творениями, особенно если настроятся заранее. А ей вряд ли хотелось меня упустить, так что, как бы ни был глубок ее сон, скоро Тродда проснется, и тогда мне не уйти. Подключится Сорго, а он сумеет остановить меня, уверен. Он тоже не великой силы чародей, но на меня его умений хватит с лихвой.

Ну а раз тихо уйти не выйдет, значит, уходить придется шумно. Я бы даже сказал, с огоньком… Бе-зумие, согласен, но что мне оставалось делать?

– Слушай… – Я встал во весь рост, чтобы быть поближе к тому месту, где у дракона теоретически располагались уши. – Ты понимаешь меня? Если да, моргни.

И он опустил веки. Потом в темноте снова засветились желтые огни.

Шептать, прижавшись к драконьей чешуе, было не слишком приятно, она была слишком горячей, но куда деваться?

– Ты знаешь, что нас ожидает? Меня убьют, это точно. Тебя – не знаю. Но быть чьей-то игрушкой… или подопытным, – вовремя вспомнил я наклонности Тродды, – приятного мало. Ты же хочешь вырваться на свободу, верно?

Дракон снова моргнул.

– Но осознаешь, что улететь не сможешь? Да? И поэтому решил сжечь все кругом и себя заодно?

На этот раз его веки остались неподвижными.

– А ты-то, может, и не сгоришь… – протянул я. На этот раз он сощурился. – Тогда вот что… Я попробую снять твои оковы – надо же отплатить за этот твой плевок! Если выйдет, поможешь мне уйти? Если ты вырвешься на свободу, им будет не до меня. Большего я сделать не смогу.