Дерек Джармен - Хрома. Книга о цвете
- Название:Хрома. Книга о цвете
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ад маргинем
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-91103-384-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дерек Джармен - Хрома. Книга о цвете краткое содержание
В этой книге, написанной в 1993 году, за год до смерти, теряющий зрение Джармен использует все ресурсы письма в попытке передать сложный и неуловимый аспект предмета, в отношении которого у него накопился опыт целой жизни. В своем характерном стиле – лирическом соединении классической теории, анекдотичности и поэзии – Джармен проводит читателя сквозь цветовой спектр, представляя каждый цвет олицетворением эмоций, пробуждая воспоминания и сны. Он объясняет использование цвета в изобразительном искусстве – от Средневековья до Ренессанса и модернистов, обращается к великим теоретикам цвета – от Плиния Старшего до Леонардо, пишет о значении цвета в литературе, науке, философии, психологии, религии и алхимии.
Хрома. Книга о цвете - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Девять зеленых бутылок на стене стояло, вдруг одна бутылка со стены упала…
Вечнозеленая история продолжается. Каждая колесница в цирке имеет свои цвета – красный, белый, голубой и зеленый. И у императоров тоже есть свои любимцы. Христианский император Теодор поддерживал зеленых. Из-за того что зеленый – символ христианского обновления? Зеленый цвет Евхаристии? В этой зелени старые боги пропали, как младенцы в лесу. Но есть и другие легенды. Зеленый Рыцарь является ко двору короля Артура, с зелеными волосами и лицом, верхом на зеленом коне, с топором из зеленого золота. И приказывает Гавейну прибыть к Зеленой Часовне в день весеннего равноденствия.
Святой Грааль был сделан из изумруда, который архангел Михаил добыл из короны Люцифера… зеленая чаша.
В Темные века наступило перемирие в битве между человеком и природой. Леса вновь заявили о своих правах на римские дворцы и дороги. В этих лесах жил Зеленый человек [40] Green Man (Зеленый человек) – это скульптура, рисунок или другое представление человеческого лица, окруженного листьями или сделанного из листьев и других растительных элементов. Часто используется как декоративный архитектурный элемент в английских церквях. Термин был введен Леди Раглан в 1939 году.
, чье поросшее лишайником лицо пристально смотрит на вас с рельефных украшений церковной крыши. Зеленый человек движется медленно, как ленивец, зеленоватый из-за водорослей в его шерсти.
Вечнозеленые тисы на церковных кладбищах, старше самих церквей, надзирают за бледной зеленью смерти. В лесу прячутся разбойники. Разбойники, которые могли бы оказать вам добрую услугу. Робин Гуд и его веселые парни в линкольнской зелени [41] Lincoln green (линкольнская зелень) – одежда ярко-зеленого цвета, которую изначально производили в г. Линкольне (Англия).
.
Восемь зеленых бутылок на стене стояло, вдруг одна бутылка со стены упала…
В пятнадцатом веке Фичино перевел Платона в Платоновской академии, что положило начало Возрождению, которое вновь открыло старых богов и вернуло их из заброшенных садов на пьедесталы. Неоплатонический сад восстановил древний политеизм, проложив душе путь в рощи и беседки, террасы и храмы. Здесь, средь маскарадов и праздников, статуй и фонтанов, тщеславия и розыгрышей, зарождались музыка и фейерверки. Зеленые рукава. Монтеверди. Годы спустя художник Кандинский, который слышал цветную музыку, сказал:
Я мог бы лучше всего сравнить абсолютно зеленый цвет со спокойными, протяжными, средними тонами скрипки.
Семь зеленых бутылок на стене стояло, вдруг одна бутылка со стены упала…
Мои первые воспоминания – зеленого цвета. Когда я впервые почувствовал себя садовником? В райской запущенности садов виллы Зуасса на берегах озера Лаго-Маджоре? Апрельский подарок «Сто и один прекрасный цветок, и все о том, как их вырастить» подтверждает, что, когда мне было четыре, мои родители уже знали, что я пленен зеленым, я бродил по темным зеленым улицам, с пятнами камелий, пунцового воска и белых цветов. Казалось, эти февральские цветы больше подошли бы летней жаре. Потерявшись в рощах сладких каштанов, я с восторгом смотрю на тыкву с листьями, огромными, как опахало египетских фараонов в голливудских [42] Hollywood (падубовая роща) – Голливуд.
эпических фильмах. Кино родилось в зеленом лесу.
Шесть зеленых бутылок на стене стояло, вдруг одна бутылка со стены упала…
В Риме во время морозной снежной зимы 1947-го, когда не было топлива, чтобы поддерживать тепло в домах, мои родители впервые взяли меня в кино. Я не мог отличить экран от реальности и сжался в своем кресле. Словно ураганом, который поднял дом в Канзасе в небо, меня выбросило в проход, назад меня привела билетерша, утершая мои слезы. И до конца фильма я в ужасе сидел на своем месте, глядя широко раскрытыми глазами на Льва, Страшилу и Железного Дровосека, которые помогали Дороти преодолеть козни злой колдуньи, пока дорога из желтого кирпича вела их в Изумрудный город.
«Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной» [43] В оригинале Джармен цитирует знаменитую песенку из голливудского «Волшебника страны Оз»: We’re off to see the Wizard! The wonderful Wizard of Оz! – «Мы идем увидеть Волшебника! Замечательного волшебника страны Оз!»
.
Второй раз я попал в кино на еще более страшный фильм – на диснеевского Бэмби, в котором неистовый лесной пожар истребляет природу.
Пять зеленых бутылок на стене стояло, вдруг одна бутылка со стены упала…
Архаичные зеленые цвета времени. Прошедшие века – вечнозеленые. Ибо лиловый принадлежит одному десятилетию [44] Джармен употребляет здесь слово Mauve – название розовато-лилового цвета, который хотя и часто встречается, но не имеет соответствующего русского названия. В английском произошло от французского слова «мальва». Здесь и далее переводится как лиловый. Он стал настолько популярен в 90-х годах XIX века, после изобретения анилинового красителя, что это десятилетие иногда называют «лиловым десятилетием» – mauve decade.
. Красный взрывается и сам уничтожает себя. Голубой бесконечен. Зеленое платье земли невозмутимо переливается в зависимости от времен года. И в этом надежда Воскресения. Мы воспринимаем в зеленом больше оттенков, чем в любом другом цвете, так ростки пробиваются в изгородях сквозь унылую зимнюю серость. Галлюцинации солнечных дней.
Я ждал всю жизнь, чтоб разбить свой сад.
На гальке коричневой Дангенесса
Я сад разбил цветов исцеленья.
Я вырастил розу и бузину,
Лаванду, полынь и Морскую капусту ,
Петрушку, фенхель и сантолину,
Мяту, руту и любисток.
Это был сад, чтобы душу утешить,
Сад античных кругов из камней
Кругов деревянных и дамб морских.
Затем добавил я ржавого лома,
Буек и надолбы против танков.
Вскопать твою душу с компостом из Лидда,
после обрезки и планировки,
с защитой от кроликов деревянной.
Мой сад поет с ветрами зимой.
Храбро встречает он соль в белых шапках,
От волн набегающих, гальку грызущих.
Мой сад прибрежный – не Hortus Conclusus,
В нем поэт видит во сне маргаритки.
Не сплю я этим воскресным утром,
Сверкает мой сад новый всеми цветами.
Пурпурный ирис, имперский скипетр;
Зеленые почки на бузине.
Коричневый гумус, трава цвета охры,
Желтая в августе из-за Цмина ,
Оранжевой станет к сентябрю.
Синий от василька-самосева,
Синий от зимнего гиацинта,
Розово-белый взрыв роз в июне.
Алый шиповник, огонек зимний,
Горький терн для сладкого джина.
По осени – ежевика,
А весной – можжевельник.
Хаксли в «Дверях восприятия» воспринимает «самость» цвета – в минуту покоя Майстера Экхарта:
Листья плюща испускали какое-то стеклянное, нефритовое сияние. В следующее мгновение мое зрение взорвали заросли огненно-красных цветов. Настолько страстно живые, что, казалось, еще миг – и они заговорят… свет и тень сменялись непостижимо таинственно.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: