Андрей Васильченко - Прожектор доктора Геббельса. Кинематограф Третьего рейха

Анна живет в имении своего отца (Ойген Клёпфер – в «Молодости» он играл ее приемного отца). Отец Анны – суровый, немногословный человек, Анна жизнерадостная девушка, но постоянная опека отца портит ей жизнь. Он организовал ее помолвку с молодым крестьянином (Рудольф Прак), которого девушка совершенно не любит. Помолвка не мешает ей флиртовать с Ляйтвайном (Пауль Клингер), инженером, приехавшим из Праги, чтобы осушить местное болото. Он пытается объяснить Анне, что та совершенно несамостоятельная в принятии решений: «Вы всегда добавляете, так „полагает мой отец“. Но что же вы сами думаете, фрейлейн Аннушка?» Инженер рассказывает девушке о Праге, родном городе матери девушки, которая утопилась, «так как хотела навсегда оставить своего мужа и ребенка». Так, по крайней мере, рассказывали Анне. Из намеков она вспоминает, что ее мать страдала от тиранического характера своего мужа, отца Анны, а потому предпочла броситься в болото. Она (мать девушки) была горожанкой, которая всегда ощущала себя чужой в деревне. Отец опасается, что Анна повторит судьбу матери, а потому даже упоминание о Праге является табуированным в его доме. Однако название этого города оказывает магическое воздействие на девушку. «А ведь эта вода течет в Прагу!» – говорит она, когда сидит на мосту рядом с инженером, свесив ноги в воду. Прага становится для нее навязчивой идеей. Этот город ей кажется освобождением от строгого отца и возвращением к своим корням. «Я хочу, чтобы в моей жизни что-то было», – говорит Анна и направляется в Прагу, куда по делам едут ее отец и жених. В городе ее дружелюбно, даже слишком дружелюбно, принимают в гостях тетя (Анни Розар) и ее сын (Курт Майзель). При этом тетя девушки обладает всеми признаками «дегенеративной горожанки». Она много курит, много болтает, часто прикладывается к рюмке с ликером, безвкусно и пестро одета. Ее сын – распутник с ярко выраженными криминальными наклонностями. Магазин, которым владеет героиня Анны Розар, не приносит много денег, а потому ее сын Тони должен подрабатывать официантом. Тетя видит в состоятельной кузине хорошую партию для Тони, а потому пытается свести их вместе. Сама же Анна первые дни пребывания в Праге живет, как во сне. Тем временем Тони принуждает ее сменить простой сельский наряд на изящный городской костюм. Девушка превращается в модницу, которая в туфлях на высоких каблуках разгуливает по Праге. Она больше не чувствует себя крестьянкой. Тони же, воспользовавшись удобным моментом, соблазняет девушку.

Между тем в кадре вновь появляется Ляйтвайн. Показательно, что он один из немногих появляющихся в кадре немцев, которого окружают невнятные чехи (имеются в виду персонажи фильма). Мужчина чувствует себя ответственным за судьбу девушки. Но он не успел помочь ей. Анна обнаруживает, что она беременна, и решает остаться в Праге. После того как выясняется, что отец Анны сочетался браком с экономкой, а потому его дочери причитается только небольшая часть наследства, Тони сразу же теряет к ней интерес. Разочарованная Анна намеревается вернуться домой, но попадает как раз на свадьбу своего отца. Она воспринимает это как личное оскорбление – отец, который после смерти матери обещал любить только Аннушку, изменил своей клятве. Для нее это смертельная обида, с которой не могут даже сравниться ее беременность и отвратительный Тони. Девушка устремляется к болоту. Предвидя неладное, отец кидается за ней вдогонку. По логике фильмов Файта Харлана героиня Кристины Зёдербаум должна была в очередной раз утопиться. Но на этот раз режиссер изменил своим схемам. Отец догоняет Анну у края болота и спасает ее от смерти. Происходит примирение, и Аннушка возвращается в свое имение, где рожает ребенка.

И в очередной раз Геббельс остался недоволен фильмом. Он потребовал переделать несколько сцен. Он приказал, чтобы Анна была «наказана», так как «она намеревалась родить от расово неполноценного чеха». В итоге концовка фильма была изменена. Финал имел явно идеологический подтекст. В то время как Анну манят в болото коварные женские голоса, девушка сквозь слезы говорит: «Отец, прости меня, что я тебя огорчила, прости меня за то, что я не любила Родину так, как ее любишь ты».

Премьера «Золотого города» состоялась 3 сентября 1942 года в Венеции. Для Файта Харлана было уже привычным представлять свою работу публике именно в этом итальянском городе. В годы Второй мировой войны Венеция была единственной международной площадкой, на которой немецкие режиссеры могли показать свои работы. Геббельс же использовал этот повод для собственных целей. Он специально прилетел из Берлина в Венецию, чтобы присутствовать на премьерном показе фильма. Он хотел насладиться своим успехом. Поздно вечером началось специально подготовленное представление, которое можно было бы назвать «парадом гондол». Каждая из этих лодок имела специальное освещение. В ту ночь Кристина Зёдербаум смогла доказать, что вода являлась ее стихией. Фриц Хипплер вспоминал об этом событии: «В первой гондоле сидел Геббельс, а по бокам от него Клара Табоди и Кристина Зёдербаум. Я сидел вместе с Файтом Харланом. Вскоре Геббельс взял курс на лагуну, чтобы собрать вдалеке от города все лодки вокруг себя. Имелось в достаточном количестве бутербродов и шампанского, так что настроение было игривым. Кристина, которая к тому времени родила не одного ребенка, с детской непосредственностью заявила: „Ух, как жарко. Я, наверное, искупаюсь“. Геббельс, который тоже не раз прикладывался к бокалу с шампанским, пребывал в таком же настроении: „Что Вам мешает? Не сдерживайте себя!“ – „А меня ничто и не сдерживает“, – отвечала повеселевшая актриса. Харлан, который предвидел, чем все это могло закончиться, тыкал в бок своей жене и шипел: „Да успокойся же ты, наконец“. Но Геббельс продолжал провоцировать актрису: „А Вы ведь не сделаете этого, так как боитесь воды“. Теперь Харлан больше не мог сдерживать Кристину. Она сбросила с себя одежду и прыгнула в воду. Как по команде остальные тоже стали прыгать с гондол, которые освещали все окрестности. Геббельс пребывал в благодушном настроении от этого купания. Но когда на следующее утро я прибыл к нему в гостиничный номер, то от былого благодушие не осталось и следа. Он ругался по поводу безответственных артистов: „Без одежды и в воду! И это в присутствии имперского министра! Более того, за границей!!! Судя по всему, им безразлично, что подумают о нас“. Эти перемены в настроении нисколько не удивили меня. Я же предпочитал помалкивать».

Кристина Зёдербаум вновь в роли юной девушки (кадр из фильма «Иммензее»)