Эрик Кандель - Век самопознания. Поиски бессознательного в искусстве и науке с начала XX века до наших дней

Чем объясняются черты савантов, никому пока не удалось выяснить. Австралийский исследователь Тед Неттельбек полагает, что они возникают, когда мозг образует новые когнитивные модули того или иного рода, а затем соединяет их прямой связью, работающей независимо от основных механизмов обработки информации со знаниями, хранящимися в долговременной памяти. Ута Фрит считает, что таланты савантов возникают как непосредственный результат развития аутизма. Аллан Снайдер, директор Центра по изучению психики при Сиднейском университете, утверждает, что при аутизме ослаблен левополушарный контроль над творческим потенциалом правого полушария, ведь творческие достижения, по-видимому, нередко сопровождаются ослаблением торможения правополушарных процессов.

Снайдер разработал концепцию, объясняющую исключительные способности аутистов-савантов в искусстве, музыке, математике и других областях. Он утверждает, что у савантов облегчен доступ к информации, находящейся на нижних, ранних уровнях обработки, обычно остающейся вне досягаемости сознания. Этим, по мнению Снайдера, и обеспечивается характерный для савантов когнитивный стиль методичного перехода от частного к целому. Иногда такие способности получается искусственно усиливать и у здоровых людей, подавляя активность передней части височной доли левого полушария и освобождая соответствующую область правого полушария.

О чем это говорит? Проявляющаяся у аутистов-савантов и художников-дислектиков способность к преодолению затруднений во взаимодействиях с окружающим миром можно рассматривать как биологический эквивалент нашей способности к преодолению социальных и финансовых трудностей, которые нередко помогают амбициозным людям добиваться того, к чему в обычной ситуации они, возможно, и не стали бы стремиться. Но дислексия отличается от аутизма тем, что у дислектиков не нарушены ни эмпатия, ни модель психического состояния. Многие из них, напротив, отличаются глубиной чувств и не только талантливы, но и способны к самобытному творчеству, например великий художник Чак Клоуз, неспособный распознавать лица, но достигший высот за счет своей техники и внимания к эмоциям.

Мы знаем, что при некоторых формах сенсорной депривации у людей нередко появляется повышенная чувствительность к чему-либо иному. Один из примеров – осязание слепых, которым, в частности, гораздо легче научиться читать шрифт Брайля, чем зрячим. Повышенная чувствительность – результат не только усиленной мотивации, но и более обширного представления осязательных ощущений в мозге. У слепых нейронные сети, отвечающие за осязание, шире, и осязательные ощущения сопровождаются активацией больших областей мозга.

Еще один пример творческих способностей у людей, страдающих расстройствами мозга, описала Кей Редфилд Джеймисон, специалист по клинической психологии. Она детально исследовала связь между маниакально-депрессивным психозом и творчеством, впервые отмеченную немецким психиатром Эмилем Крепелином в 1921 году. Крепелин, первым из практикующих психиатров отделивший маниакально-депрессивный психоз от раннего слабоумия (которое впоследствии назвали шизофренией), полагал, что при данном расстройстве происходят изменения мыслительных процессов, “высвобождающие силы, обычно сдерживаемые торможением. В результате художественная деятельность… может получать некоторое дополнительное усиление” [229].

В книге “Задетые огнем” Джеймисон описывает случаи перекрывания художественного и маниакально-депрессивного темпераментов и обсуждает данные, свидетельствующие о том, что писатели и художники гораздо чаще страдают маниакально-депрессивным психозом (биполярным расстройством) и депрессией (униполярным расстройством), чем обычные люди. Интересно, что маниакально-депрессивным психозом страдали оба основателя экспрессионизма – Ван Гог и Мунк.

Джеймисон ссылается также на данные Нэнси Андреасен, изучавшей современных писателей и установившей, что у них в четыре раза чаще, чем у людей, не занимающихся творческой деятельностью, встречается маниакально-депрессивный психоз и в три раза чаще – депрессия. Схожее исследование провел Хагоп Акискал, проанализировавший данные о 20 европейских писателях, живописцах и скульпторах, удостоенных различных премий, и обнаруживший почти у двух третей склонность к маниакально-депрессивным явлениям и у большинства хотя бы один перенесенный случай тяжелой депрессии.

Кей Редфилд Джеймисон выяснила, что у людей, страдающих маниакально-депрессивным психозом, долгое время не наблюдается никаких симптомов и что при переходе от депрессивного к маниакальному состоянию они испытывают прилив сил и способность порождать идеи. Джеймисон утверждает, что принципиальное значение для творчества таких людей играют напряжение и переход от одного настроения к другому, а также средства самоподдержания и самодисциплины, обеспечиваемые периодами без симптомов. Такое же напряжение и переходы служат источником творческих сил не только для писателей, но и для художников.

В другой своей книге Джеймисон пишет:

Как творческое, так и маниакальное мышление отличаются живостью и способностью объединять идеи… Обе формы мышления по своей природе склонны к отклонениям, пониженной целеустремленности и частому блужданию или перескакиванию с одного из множества направлений на другое. Люди тысячи лет назад отмечали, что расплывчатые, разнообразные и резко сменяющиеся идеи характерны для маниакального мышления [230].

Джеймисон цитирует швейцарского психиатра Эйгена Блейлера:

Мышление человека, пребывающего в маниакальном состоянии, переменчиво. Обходными путями он перескакивает с одного предмета на другой… Поэтому его мысли легко идут бок о бок… Ускоренный поток мыслей и особенно отсутствие тормозящих факторов способствуют художественным занятиям, несмотря на то, что нечто ценное при этом создают лишь пациенты, страдающие очень мягкими формами расстройства и в целом располагающие талантами в данной области [231].

Джеймисон отмечает, что широта мысли, характерная для маниакальных состояний, может открывать человеку больше возможностей для выбора идей и расширять кругозор. Предполагается, что такие состояния повышают творческие возможности, увеличивая число выдаваемых идей и тем самым повышая вероятность, что из их обдумывания разовьется что-либо стоящее.

Рут Ричардс из Гарварда продолжила работу в этом направлении, проверив гипотезу о том, что генетическая предрасположенность к маниакально-депрессивному психозу может сопровождаться предрасположенностью к творчеству. Она изучила не страдавших маниакально-депрессивным психозом ближайших родственников многих пациентов и выяснила, что корреляция существует. Рут Ричардс предположила, что гены, связанные с повышенным риском развития этого расстройства, могут также повышать вероятность развития творческих способностей. Это не означает, что само расстройство создает предрасположенность к творчеству, но некоторые особенности, характерные для людей, страдающих этим расстройством, такие как повышенная возбудимость (энтузиазм и энергия), проявляются и при творчестве. Ричардс сравнивает эти компенсаторные преимущества с устойчивостью к малярии, свойственной здоровым носителям гена серповидно-клеточной анемии.