Антон Кротков - Карикатура. Непридуманная история

В период «культурной революции» в Китае газетные пропагандисты также клеймили людей, преклоняющихся как перед западной культурой, так и советской. 16 марта 1966 года ЦК Коммунистической партии Китая одобрил документ, удивительным образом созвучный известному ждановскому постановлению 1946 года о журналах «Звезда» и «Ленинград». Привычная брань обрушилась на интеллигенцию страны. А затем начались репрессии. Отряды необразованных молодёжных активистов – хунвейбинов («Красная гвардия») нападали на улицах на людей, внешний вид которых им не нравился. И всё это энергичное вталкивание страны с тысячелетними культурными традициями в безликий казарменный коммунизм обеспечивалось злобными газетными публикациями, в которых враги изображались то змеями, то бешеными псами в европейских одеждах. Подпись к одному такому рисунку гласила: «Сорвём буржуазные шляпы с «образованцев» (то бишь с образованных людей) и водрузим на их головы короны рабочего класса!» Вслед за рабочими кепками на лучших писателей, учёных, преподавателей страны стали надевать покаянные колпаки и устраивать над ними публичные садистские экзекуции. За десять лет – с 1966 по 1976 год – страна лишилась института высшего образования, нормальной культурной жизни. А начиналось всё с газетных фельетонов и карикатур на тех, кто не был похож на примитивных партийных чиновников из окружения Мао Цзэдуна и на самого «Великого кормчего».

Искусство плаката неразрывно связано с карикатурой и карикатуристами. Многие классики изобразительной сатиры с успехом совмещали работу в этих родственных жанрах. Например, Дмитрий Стахиевич Моор принадлежал к тем мастерам советской политической графики, чьи карикатуры и плакаты стали важными символами времени, которое Моор искренне принял. Себя он считал «революцией мобилизованным и призванным». Недаром книгу своих воспоминаний Моор назвал «Я – большевик!». За свою удивительно яркую жизнь художник успел сделать очень многое, и всё же были в его творческой биографии взлёты, навсегда выделившие мастера из среды тысяч коллег и поставившие его на особое место в истории отечественного искусства.

Дмитрий Стахиевич Моор (Орлов) родился в столице донского казачества – Новочеркасске. Его отец был горным инженером. В 1898 году семья переехала в Москву. После окончания гимназии Дмитрий поступил в Московский университет. Учёбу студент совмещал с работой в типографии. Классического художественного образования Орлов-Моор так и не получил, если не считать двухгодичную учёбу в 1920-х годах во ВХУТЕМАСе – высших художественно-технических мастерских.

Как и многие прославленные графики, искусство рисунка Моор постигал самостоятельно. Работа в типографии помогла молодому человеку понять большие возможности, которые открывает перед художником газетно-журнальное производство.

Вообще, как и в судьбе многих великих людей, в жизни нашего героя не было случайностей. Выпускники Академии живописи крайне редко посвящали себя таким, в общем-то, «низким» с точки зрения классического искусства жанрам, как рекламный и политический плакат, газетная карикатура. Типографскому же рабочему Моору не был знаком академический снобизм.

Дмитрий с большой охотой узнавал все тонкости полиграфических технологий. Впоследствии эти знания очень пригодились ему в годы Гражданской войны, когда часто приходилось совмещать творчество с решением технических задач по организации печати агитационных листов и плакатов. Впрочем, всё это случится потом. А пока молодой человек точно не знал, кем он будет – инженером, как отец, или всё-таки художником.

Однажды в ночную смену, наблюдая за работой станков, Дмитрий рисовал что-то на бумаге, чтобы отогнать сон. В это время в типографию приехал с целью проконтролировать печать свежего номера редактор популярной вечерней газеты. Проходя мимо молодого рабочего, журналист машинально взглянул на лежащий на столе перед парнем в рабочей спецовке листок с какими-то набросками.

– Вы где-то учитесь этому? – доброжелательно поинтересовался у Дмитрия газетчик и кивнул на портретную галерею комичных шаржей на сотрудников типографской смены.

– Нет, – немного смутившись, ответил парень.

– Ну и напрасно. У вас, знаете ли, недурственно выходит, голубчик.

Редактор вынул из портмоне крокодильей кожи тиснённую золотом визитку и настойчиво вложил её в испачканную типографской краской руку рабочего.

– Сделайте что-нибудь для нашей газеты.

Так Дмитрий стал «бутербродным репортёром». Как с начинающим газетным иллюстратором, имя которого ещё ничего не говорило читателям, с ним обычно расплачивались в редакциях не деньгами, а бутербродами с чаем. На таких же условиях начинал свой путь в литературу и молодой литератор и Антон Чехов, и Владимир Гиляровский, и многие другие великие.

Вместе с корреспондентами Моор выезжал на пожары, преступления, судебные слушания, ещё какие-то значимые события, и пока журналист опрашивал свидетелей и официальных лиц, Дмитрий делал в блокноте беглые зарисовки.

– Будь как вор на ярмарке! – однажды по-приятельски посоветовал молодому коллеге старый газетчик, когда журналисты, вдоволь накатавшись по Москве, отдыхали в трактире. – Чтобы поймать что-то важное, надо, брат, ловко поворачиваться и иметь зоркий приметливый глаз.

Скоро во многих московских газетах стали появляться иллюстрации и карикатуры за подписью «Орлов». Например, в «Русском слове», «Утре России», в журналах «Выборщик», «Либерал», «Волынка» и других. Особые отношения связывали Дмитрия с либеральным изданием «Будильник».

Во время работы в «Будильнике» и появился знаменитый псевдоним. Дмитрий Орлов образовал его из собственных имени и фамилии – Д. Мор. Впоследствии «Мор» стал «Моором» в честь героя любимой Дмитрием шиллеровской трагедии «Разбойники» – Карла Моора.

Да, потомок свободолюбивых степных всадников донской казак Дмитрий Орлов-Моор всегда чувствовал себя бунтарем и немного разбойником.

Новые друзья по газетному цеху, такие как поэт Демьян Бедный, а также публика и власть тоже быстро это почувствовали.

Карикатуры молодого художника вскоре стали притчей во языцех у всей читающей Москвы. Этому способствовало и то обстоятельство, что царская цензура при всей своей строгости была куда как либеральней последующей ленинской и сталинской. Моору регулярно удавалось публиковать острые политические карикатуры на влиятельных придворных, министров, известных политиков, крупных промышленников и финансистов.