Мэттью Стерджис - Обри Бердслей

И все-таки Бердслея ждала слава. Он стал удивлять – и шокировать! – послевоенное поколение. Журналист Сидни Хорлер, писавший в 30-е годы ХХ столетия, говорил, какое впечатление произвела на него «История Венеры и Тангейзера»: «Я прочитал лишь три строчки и ощутил непреодолимую тошноту…» Другие оказались не столь чувствительными. Бердслей всегда привлекал мятежные души, которые искали в дерзкой индивидуальности его стиля поддержку собственным еретическим позициям. Долговечным, а может быть вечным, наследием Обри стала его манера рисовать. Он предлагал заглянуть в запретный мир трех «э» – эстетики, эротики, эклектики [10].

Рональд Фирбэнк, пытавшийся убедить Гранста Ричардса принять к публикации его роман «Тщеславие», взывал к духу Бердслея: «Чем плоха моя история? Несомненно, она лучше большинства других. Я пытался сделать нечто похожее на то, что Бердслей сделал в своих иллюстрациях к “Похищению локона”!» Тронутый такой горячностью – или обещанием, что Фирбэнк оплатит стоимость тиража? – Ричардс смягчился.

Более удивительным стало заявление Д. Г. Лоуренса о его долге перед Бердслеем. В его первом романе «Белый павлин», кстати автобиографическом, главный герой часто смотрит альбом Бердслея, и эти рисунки дают импульс к пробуждению его сексуальности. Такой же знак равенства между творчеством Бердслея и эротическим подтекстом своих произведений ставил Уильям Фолкнер, лауреат Нобелевской премии по литературе 1949 года. Аллюзии на работы Обри часто встречаются в его сочинениях [11].

Бердслей не стал реликтом прошлой эпохи для следующих поколений. И тем не менее, хотя 1904 году Джон Грей опубликовал сильно отредактированные письма Обри Раффаловичу как свидетельство крепнущих религиозных убеждений художника, а Росс расширил свой панегирик к иллюстрациям для «Вольпоне» до небольшой книги, ни одной биографии Бердслея не было написано. Некоторые надеялись, что этот труд возьмет на себя Мэйбл. Она действительно написала короткую биографическую статью для немецкой энциклопедии живописи, но большее оказалось ей не по силам. Джон Лейн собирался написать о том, кого он открыл миру, после выхода на пенсию, но лишь начал собирать материалы. Он умер в 1925 году, так и не осуществив задуманное. Книготорговец и библиофил Р. Э. Уолкер, который собирал рабочий материал о Бердслее одновременно с Лейном и соперничал с ним в этом, опубликовал интересные биографические статьи в ряде справочных изданий, вышедших ограниченным тиражом, но до составления полноценной биографии так и не дошел. Первое подробное жизнеописание Бердслея сделал Халдейн Макфолл. Его книга была опубликована в 1928 году.

В 60-е годы прошлого века начался второй бум Бердслея. Послевоенная свобода нравов перекликалась с его пренебрежением к викторианским условностям. Большая выставка Бердслея в лондонском Музее Виктории и Альберта привлекла толпы посетителей. Там можно было увидеть рисунки к «Лисистрате», но репродукции, выставленные на продажу в Лондоне и Эдинбурге, были конфискованы как непристойные. Публика оживилась. Результатом этого стало появление всех запрещенных рисунков в иллюстрированном сборнике Рида, названном очень просто – «Бердслей».

Его выход в свет совпал с изданием биографии, написанной Стенли Вейнтраубом, – первой попытки дать полное непредвзятое описание жизни художника. Известность Бердслея вышла на новую орбиту. Образы, созданные Обри, множились повсюду: его характерный стиль имитировали и адаптировали под свои нужды даже обувные магазины и меховые ателье. И психоделические извивы мультфильма «Желтая подводная лодка», посвященного группе Beatles, несут отпечаток его творчества.

Рисунки, экспонировавшиеся в Музее Виктории и Альберта, отправились в турне по Европе и США. В следующее десятилетие интерес к Бердслею продолжал расти. В 1970 году были опубликованы его письма. Работы Обри часто воспроизводились на репродукциях. Появились новые исследования, толкования и комментарии. Он получил признание во всем мире, что называется, от А до Я – от Аргентины до Ямайки.

С учетом желания Бердслея считаться литератором, есть своеобразная ирония в том, что академический интерес к его живописи, особенно в Америке, теперь сосредоточен на факультетах английской литературы разных университетов. Издательство Twayne в своей популярной серии «Английские авторы» опубликовало исследование Иена Флетчера о его творчестве.

Между тем в телевизионном сериале об истории британского искусства Бердслею места не нашлось, но для желающих сказать свое слово в искусстве его пример, как и раньше, служит источником вдохновения. О своем родстве с Обри заявлял еще один поэт черного и белого – американский фотохудожник Роберт Мапплторп, в первую очередь известный гомоэротическими работами. Его снимок «Мужчина в полиэстеровом костюме» иногда называют главной фотографией XX века… Не так давно Бердслеем третьего тысячелетия провозгласили Дэмиена Херста, нынешнего Люцифера британского художественного мира [12]. Правда, центральная тема его работ – смерть. Она же и единственная. Наиболее известная серия Херста – мертвые животные в формалине, а знаковая работа «Физическая невозможность мозга в голове современного художника»: тигровая акула в аквариуме, опять же с формальдегидом. Трудно сказать, понравилось бы такое сравнение Обри.

Ясно одно, звезда Бердслея продолжает ярко сиять на художественном небосклоне. И пожалуй, это даже не звезда, а целая галактика.

Эскиз для журнала «Савой» (1896)

На все книги, статьи и письма, упомянутые в тексте, даны сноски, но, возможно, следует предоставить краткий отчет о моих главных источниках. В конце ХХ века вышли в свет два авторитетных справочных издания, полезные для всех исследователей творчества Бердслея: Mark Samuels Lasner, A Selective Checklist of the Published Work of Aubrey Beardsley (Boston, 1995) и Nicholas A. Salerno, “Aubrey Beardsley: An Annotated Secondary Bibliography”, in Robert Langenfeld (ed.) Reconsidering Aubrey Beardsley (Ann Arbor/London, 1989). Из них я узнал много интересного.

Разумеется, я также опирался на уже существующие биографии. Это два ранних коротких сочинения: Robert Ross, Aubrey Beardsley (London, 1909) и Haldane MacFall, Aubrey Beardsley: The Man and His Work (London, 1928), а также более современные исследования – Stanley Weintraub, Aubrey Beardsley: A Biography (London, 1967), переизданное под названием Aubrey Beardsley – Imp of the Perverse (University Park, 1976); эксцентричное, но ценное издание Malcolm Easton, Aubrey and the Dying Lady (London, 1972), Brigid Brophy, Beardsley and his world (London, 1976) и Miriam Benkovitz, Aubrey Beardsley: An Account of His Life (New York, 1981).

Как и все, кто интересуется творчеством Бердслея, я благодарен Р. А. Уолкеру (R. A. Walker) за его новаторские сочинения и сборники, в первую очередь за A Beardsley Miscellany (London, 1949), Some Unknown Drawings of Aubrey Beardsley (London, 1923), его издание A. W. King, An Aubrey Beardsley Lecture, вступление к его собственному переводу «Саломеи» Уайльда (London, 1957), книгу Nineteen Early Drawings by Aubrey Beardsley (London, 1919), изданную под псевдонимом Джордж Дерри, и T he Morte Darthur with Beardsley Illustrations: A Bibliographical Essay (Bedford, 1945).