Евгений Подолянский - Цвет нашей интеллигенции 19-го века. Буква А

Все знают о размерах нашей страны – особенно поражает расстояние с запада на восток. Великий князь Александр Невский добирался до хана , находящегося на территории нынешней Монголии, почти три месяца. И это в одну сторону. Декабристы, сосланные в Забайкальские края – пешие (и такие были) добирались за полтора года, а те кто на подводах – 5 месяцев, и это при том, что разрешалось ночевать только на третью ночь.

На карте выше показана сеть железных дорог в России на 1878 год. В сторону востока России железная дорога дошла до Волги у Нижнего Новгорода, и до Оренбурга через Самару.

Иван Ададуров в 1859 году заканчивает с отличием (его фамилия была выбита на Памятной мраморной доске, находящейся на почётном месте в стенах училища) Строительное училище Главного управления путей сообщения и публичных зданий. Преемником его в настоящее время стал Архитектурно строительный университет на Московском проспекте Санкт Петербурга. Во времена учёбы Ададурова он назывался Царско-Сельским проспектом. Фасад университета выходит на 2-ю Красноармейскую улицу.

Уже через десять лет после окончания училища инженер-строитель Ададуров избирается на должность председателя правления Рязанско-Уральской железной дороги (от Рязани до Уральска) и исполнял эту должность до самой смерти.

Будущий император Николай I , будучи ребёнком шести лет, как и все дети его возраста, любил играть в солдатики. И конечно присутствовало и ружьё в играх, полная копия настоящего, но не стреляло и намного меньше настоящего. И приклад, как у настоящего. Вот именно этим прикладом и приложился Великий князь к такой же маленькой по-детски головке Вовки Адлерберга. Огромный синяк у маленького Володи был долголетним залогом их близких, доверительных отношений, которые перешли и к наследнику императора, Александру Николаевичу. Жил Адлерберг 1-ый долго, 92 года, и пережил обоих государей – и Николая I, и Александра II.

Подросли вчерашние мальчики, один стал императором Российского государства, второй министром Императорского двора. Изменились и увлечения у благочинных мужей больших семейств. Первый увлекался красавицей Нелидовой. А второй – Миной. Догадываетесь!? В четверостишии на изображении графа Меньшиков не любит не мины, гримасы графа. Не мины, которые взрываются и которые любят халтурины. А на самом деле, всё проще. Мина – пассия Владимира Фёдоровича, немка Вильгельмида Гуде. Для конспирации, но вероятнее всего для упрощения имени, он называл свою фаворитку Миной, Миной Ивановной. Вот её то, и не любил Меньшиков по неизвестным мне причинам.

У графа, Александра Владимировича Адлерберга 2-ого, было много регалий и должностей, как ни как был приближённым к Александру 2-ому. Крёстным отцом у него был Великий князь Николай 1-ый. Он сменил своего отца, Владимира Фёдоровича, на должности министра двора. В его обязанность как министра двора входили и вопросы контроля за обеспечением безопасности императора и его семьи в Зимнем дворце. Когда террорист С. Халтурин совершил свой террористический акт в феврале 1880 года, подорвав мину под столовой, где обычно император с семьёй трапезничали, то по слухам, вращающимся в кругах высшего света Петербурга, в первую очередь винили в произошедшем графа Адлерберга. Но отставки его с должности министра двора не последовало. А было за что. Расследование показало, что были многочисленные факты, когда по попустительству часовых во дворец допускались родственники служащих дворца и они, ничуть не стесняясь, доканчивали доедать то, что оставалось после царского семейства. А воровство столового серебра: вилочек, ложечек шёл потоком. Даже Халтурин на допросе с «язвою» на языке говорил, что ему тоже приходилось подворовывать, чтобы не заподозрили в какой другой корысти.

Я далее рассмотрю только ту часть деятельности графа, которая указана в четверостишии – «Благодаря его вниманию и уму, театр доступен стал народу». Речь пойдёт о Императорском театре, который в столице имел первоначально две сцены. Во-первых, Мариинский театр, сцена которого была предоставлена опере и балету. И. Александринский театр, где исполняли спектакли драматических произведений. С 1833 года открылся ещё один Императорский театр – Михайловский на одноимённой площади (ныне, площадь Искусств) Эти три театра задавали репертуар провинциальных театров, включая и старую столицу. Царская семья практически не пропускала премьер спектаклей на этих сценах. И дальнейшая «жизнь на сцене» спектакля зависела от благожелательности государя. Приведу пример. Все знают оперетту «Летучая мышь». Милая, смешная оперетта. Но вот суждение Александра 2-го о ней, привожу практически дословно: «на русской сцене не следует давать такого рода переводных мелких пьес, интерес которых основан на местных значениях и характерах во Франции, совершенно чуждых нравам и обычаям русских (как напр., „Соломенная шляпка)" и вообще,– грубых фарсов, портящих хороший вкус и унижающих достоинство театров». (Проект законоположений об императорских театрах : составлено по поручению министра Императорскаго двора. Том 3 стр. 27). И эта резолюция была немедленно передана Министру Императорского двора графу Адлербергу для последующего исполнения. Как видим, власти в России меняются – монархическая, советская, либерально-демократическая (последняя менее), а театральная цензура не сходит со своего пьедестала.

«Маринист-виртуоз, могущий изображать кистью на полотне не только форму морских вод, но также их шум и плеск, их запах и температуру и даже их горько-соленый вкус. Ходит слух, что г. Айвазовский ещё в молодости продал свою душу Нептуну за обладание его дочерью, коварной, изменчивой и шаловливой красавицей—морской волною, с которой он и вступил в законный- художественный брак. С проницательностью влюбленного, он изучил все её тайны, привычки и капризы, и она, со своей стороны, до сих пор ему не изменила. Слава нашего мариниста велика и качественно, и количественно: с одной стороны, он пишет воду так живо и вкусно, что при её виде на его картинах зрителю непременно захочется пить, а в жаркую погоду и выкупаться; с другой – плодовитость и быстропись его феноменальны! На своём веку г. Айвазовский, по вычислению одного опытного интенданта, исписал своими «видами» столько полотна, что последнего хватило бы на снаряжение белья для всего гвардейского корпуса, а, по соображениям одного учёного геолога, если бы всю воду, воспроизведенную кистью г. Айвазовского, выплеснуть из его картин, то на земле неизбежно повторился бы всемирный потоп. Быстроту письма маринист наш, как известно, довёл до того, что ему не трудно было бы набрасывать свои этюды, пролетая мимо полотна на курьерском поезде». «Наши знакомые» Вл. Михневич.