Константин Белов - Светский иконостас Николая Симкина

Так вот скажем ещё раз, куда практикуют люди деваться от «проклятой жизни»: это – опьянение материальной роскошью, опьянения разного рода плотские…

А что это ещё вот за опьянения, которые – исихастские?

А ещё вот – когда « впадают в прелесть » – это-то как?

И ещё вот – хлыстовские радения .

А то есть ещё и дыромоление .

А ещё естъ уходы в сферы вроде бы совсем чистой науки – вникание в разгадывания про то, как устроена вселенная, и откуда она взялась, и одна ли она вообще-то есть?

Много каких придумал себе человек уходов из своей непосредственной действительности .

А что это значит, что измышляет и измышляет человек себе все эти уходы от конкретностей его жизни? Да только одно и значат эти уходы: так или иначе, а трудно сносима ему повседневность – это когда одолеваем он многими заботами о продлении своего существования .

О, эта вечная, терзающая всех нас – только вот что по-разному – сообразно нашим душевным, умственным и физическим данным – это вечная дихотомия: тело и дух !

Мне представляется, что родовую сущность человека вернее всех прочих определил австрийский культуролог Макс Шеллер: «Человеку свойственен колоссальный избыток фантазии».

Про то, какие бывают у человека «фантазии» (=«уходы»), речь у нас уже шла. Ничего мы не сказали только о той «фантазии», которая, думается нам, есть безусловно нравственная, безусловно истинная, безусловно прекрасная. Это та «фантазия», которая – высокое искусство . То есть то искусство, которое судит обо всём сегодня наличествующем по чувству должного быть , – судит по чувству идеала. У Эвальда Ильенкова читаем: «Искусство есть единственная деятельность человека, в которой возможна материализация идеала».

Искусство, думается мне, это светская религия – то есть не богопочитание (такова этимология слова «религия»: лат. religio – совестливость, благочестие, набожность), а благоговение перед Истиной, Добром и Красотой; искусство есть служение этому триединству – это есть его воплощение в слове, звуке, линиях и красках.

От художника Вячеслава Махова я услышал, что каждое полотно художника есть «икона», то есть запечатление того, чему он поклоняется. Да, согласен с вами: уточнение всё же здесь требуется к мысли Махова. Не всякое полотно, даже если оно и очень хорошо, профессионально сделано, есть икона. Иконой оно бывает только тогда, когда в полотне прочитывается глубокое раздумье художника об уделе человеческом: раздумье о его счастьях и несчастьях; раздумья про то, как же нам со всем этим нашим-то быть – это чтобы быть свободными – свободными и умом, и душой, и телом.

Недавно познакомился я с полотнами (через интернет) петербургского художника Дмитрия Кустановича. Да и с ним самим – через его говорение про искусство и вообще про культуру.

Все работы его сделаны очень недурно. Безвкусицы, пошлости, глуповатости в них не найдешь. Всё выглядит весьма прилично. Тоже всё прилично и в его культурных таких рассуждениях и умных цитированиях серьезных авторов, писавших о духовных началах в человеке, – всё это у Кустановича весьма «на уровне». А впечатление всё же о нём у тебя одно складывается: главное – очень хочется ему быть «продвинуто» интеллигентным и неординарным. Но больше и больше всего – это чтоб быть востребованным. Это, то есть, – богатеньким .

Ну да и бог с ним: будет, будет он востребован! И украсятся его декоративными картиночками обиталища тех, кто сейчас при очень-очень хороших деньгах.

Боже, о боже, упаси нас, боже, от того, чтоб хоть сколько-то уподобиться когда-нибудь этим-то вот всем, жаждущим иметь, иметь, иметь …

Тьфу, дернул черт меня заговорить вот об этих-то, хотящих умненько/ комфортно устроиться в мире – чтоб, значит, вкусненько пожить в нём. Это я больше всего по слабости своей духовной про них высказался тут: об отрицательном говорить куда как легче, чем о чём-то таком, что есть действительно достойное внимания. Ведь достойное есть запечатление потока суждений о реальном по чувству совести и по мечтаниям души.

Достойное – это всегда запечатленное размышление , всегда – вопросы и вопросы… Достойное – оно всегда по своему содержанию неоднозначно: оно всегда выстраивается в сознании/ чувстве художника как бы стихийно, больше всего по его интуитивным угадываниям – по законам парадоксальной логики: «Добро есть зло; а зло есть добро»; «Невозможно быть правым, не будучи одновременно неправым.» Художник – это тот, который не просто умелый профессионал, – он всегда философ, сердцем своим познающий диалектику живого сущего: «В красоте таится вечная революция и жестокое преодоление стареющего». (М. Пришвин)

Знает художник всё про эту жесткую диалектику. Но даже будучи и верен скучно-суровой правде жизни – которая есть жажда продления нашего существования (нашей телесности) любой ценой, – не может он безропотно согласиться с этой бездушной

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.