Анна Маслякова - Музыкально-эстетическая концепция А.Н. Скрябина

моря [291, 48], письмо от 15 (27) июня 1892 года – восхищение водопадом Иматры [291, 45]. Примечателен интерес композитора к светоцветовым метаморфозам в природе, который позднее проявится в виде строки «Luce» «Прометея» с его «духоматериальной» эстетикой. Отметим также, что в эпистолярном наследии А.Н. Скрябина, наряду с характеристикой таких социальных явлений как музицирование, речевая культура, представлено описание природных звуковых ландшафтов [225, 90].

По пути в Самару А.Н. Скрябин, наслаждаясь красотами Волги, размышляет, как индийский философ, о круговороте бытия [291, 61 – 62], а в письме от 19 (31) июля 1893 года он рассматривает проблему построения музыкальной формы сквозь призму природных форм [291, 68]. В свете известного внимания композитора позднего периода творчества к странам Востока (в частности, Индии), весьма интересно, что в ранний период его предпочтения были несколько иными: выбирая место для лечения переигранной руки, он говорил, что южная кавказская дорога ему «гораздо более симпатична, нежели дорога на Восток» [291, 60].

Не менее важный вопрос встает перед А.Н. Скрябиным во время завершения Второй сонаты (ор. 19). Обращаясь за советом к А.К. Лядову, композитор писал: «… у меня два плана, один в логическом отношении лучше, а другой красивее; напиши мне – логике или красоте отдавать предпочтение , что предпочел бы ты (курсив наш – А. М. )?» [291, 122]. Подобные сомнения в более поздние периоды творчества у А.Н. Скрябина не возникали, ведь «красота» и «логичность» музыкального материала для него впоследствии становятся неотделимыми друг от друга.

В средний период творчества , во время работы над Первой симфонией (ор. 26), А.Н. Скрябин упоминает о неудаче, постигшей его в поисках вечной красоты и божественного откровения [92, 121]. Следствием этих рассуждений становится оптимизм, вера в могущество человеческой личности, способной в борьбе преодолеть любые препятствия (сфера недоброго), сделать мир совершенным, гармоничным, прекрасным. А.Н. Скрябин отмечает: «Иду сказать им (людям – А. М. ), что они сильны и могучи, что утраты нет! Чтобы они не боялись отчаяния, которое одно может породить настоящее торжество. Силен и могуч тот, кто испытал отчаяние и победил его!» [92, 122]. Сходные «мотивы самоутверждения» наблюдались еще в ранний период скрябинского творчества [291, 44]. Но в среднем периоде есть своя специфика : теперь центр эстетических исканий композитора перемещается с внешнего мира на внутренний – личность человека-творца .

В 1904 году взгляды композитора принимают отчетливые формы солипсизма («Я – Бог!»). Мир для А.Н. Скрябина становится продуктом творчества его «Большого Я». Препятствия, встречающиеся на пути (эстетические категории трагическое, ужасное, безобразное, низменное ), приобретают положительный оттенок , поскольку способствуют самоутверждению того, кто их преодолевает, являясь при этом плодом его творческой игры. В поэтическом тексте к «Поэме экстаза» А.Н. Скрябин указывает: «Что угрожало – / Теперь возбужденье, / Что ужасало – / Теперь наслажденье, / И стали укусы пантер и гиен / Лишь новою лаской, / Новым терзаньем, / А жало змеи / Лишь лобзаньем сжигающим. / И огласилась вселенная / Радостным криком / Я есмь!» [92, 201].

Здесь прослеживается и совершенно иное понимание природы, нежели в ранний период творчества: теперь она для А.Н. Скрябина не первоисточник познания, а «разбрызги сознания», «творческий материал» [92, 155]. Не случайно Л.Л. Сабанеев в качестве двух скрябинских «Мантр» (основополагающих положений его воззрений) среднего периода выделяет следующие: «Я есмь» [270, 42] и «Я есмь Мир» [270, 44]. И.И. Лапшин, в свою очередь, называет А.Н. Скрябина «мистическим идеалистом» (в отличие от «мистического реалиста» Н.А. Римского-Корсакова), поскольку интуиция композитора была направлена на его же внутреннюю экзальтацию, на Микрокосм [141, 35].

В либретто неосуществленной оперы, написанном до 1903 года, определяется скрябинский идеал универсального художника, «философа –музыканта – поэта», способного преобразить мир. В данный период в творчестве композитора отчетливо проступает идея мессиазма: А.Н. Скрябин считает, что его миссия – быть предводителем народов, вести их «на праздник светлый / Любви, труда и красоты» [92, 130]. Замысел оперы приблизительно к 1903 году сменяется проектом синтетической «Мистерии» , «кристалла гармонии», некого «идеального» произведения Искусства , которое «освещает» все последующее творчество композитора.

Исходя из двух эстетических идеалов А.Н. Скрябина («философ-музыкант- поэт» и «Мистерия»), можно говорить об универсализме (всеохватности) его музыкально-эстетического сознания . 12 12 Как отмечает А.Н. Леонтьев, «Сознание в своей непосредственности есть открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и состояния». В структуру сознания включают чувственную ткань, значение, личностный смысл [147, 96-97]. Проведем параллель между этими установками композитора и эпохой Возрождения, когда считалось, что основой труда художника может служить только универсальное знание (постулировалась необходимость полного, глубокого и разностороннего образования, солидной эрудиции). Одним из образцов воплощения идеала всесторонне развитой личности (homo universale) можно считать Л. да Винчи. В круг его интересов входили живопись, скульптура, архитектура, пиротехника, военная и гражданская инженерия, математические и естественные науки, медицина и музыка [75], [158]. Таким «универсальным» художником («философом-музыкантом- поэтом») хотел стать и А.Н. Скрябин. Какие бы акценты, нюансы ни вносились в обозначенную нами пару скрябинских идеалов (например, в поздний период творчества музыкант-мыслитель более скрупулезно, чем ранее, оттачивает свой поэтический слог, а «прометеевский» вариант синтетического параллелизма различных видов искусства кажется ему не столь оптимальным, нежели сочетание последних по принципу дополнительности), их универсалистская, всеохватная сущность пребывала неизменной.

На протяжении всего творческого пути А.Н. Скрябин хотел расширить горизонты своих познаний (общался с интересными личностями, изучал многочисленные источники) и воплотить поставленные им эстетические идеалы, как в жизни, так и в искусстве. Говоря об особенностях его эстетического мышления, можно ввести такое понятие как « эстетический порыв», развивающее идею «жизненного порыва» – несущей конструкции модели творческой эволюции А. Бергсона. Согласно А. Бергсону, опиравшемуся на ряд положений концепции эманации Плотина, поток течения жизни, зарождаясь в определенной точке пространства-времени, проходит через организуемые им тела от поколения к поколению, разделяется между видами и индивидами, увеличиваясь в интенсивности по мере продвижения вперед [28, 111]. Мы трактуем эстетический порыв как непрерывно и динамично возрастающее стремление человека к красоте, к совершенству, полноте бытия . Этот мощный порыв был в высшей степени характерен для А.Н. Скрябина, при этом композитор не только сам занимался музыкально-эстетической проблематикой, но и хотел окружающих его людей приобщить к звучащей красоте мироздания.