Александр Мусин - Церковная старина в современной России

О чем же повествуют «Амфилохии» патриарха Фотия в той их части, что касается храма Воскресения в Иерусалиме? Описав местоположение храма Воскресения, он рассказывает про сам гроб – «природный камень», превращенный работой каменотеса в гробницу, имеющую вход с востока и украшенную колоннами. Далее он повествует, что камень, которым был некогда завален вход в пещеру, ныне раскололся надвое. Одна его часть поставлена для поклонения в западном помещении храма, предназначенном для женщин. Другая, оправленная в бронзу, служит престолом, на котором в Великий Пяток совершалась Евхаристия, а в иное время (автор не уточняет, имеет ли это место лишь раз в год или чаще) «камень архиерей умащает бальзамом, и откуда желающие могут взять освященного бальзама».

Очевидно, мы имеем дело с известным чином VII–XII вв. помазания святыни елеем [391], который на Руси XIV–XVII вв. прижился в свою очередь как обряд омовения мощей или освящения воды на святых мощах [392]. Однако из сопоставления этого известия с информацией арабских авторов становится понятно, откуда у них представления о таинственном самовозгорающемся составе в основе «чуда святого огня».

Напомним, что в IX в. араб Аль-Джахиз считал, что «хранители храмов не переставали устраивать для народа различные хитрости, вроде хитрости монахов со светильниками церкви Воскресения в Иерусалиме [, утверждающих], что масло в лампадах зажигается у них без огня ночью в один праздник» [393]. Только Аль-Бируни около 1000 г. считает рассказы о «святом огне» заслуживающими доверия. Однако он рассказывает, со слов Аль-Джейхани, об уже известном нам обряде возлияния масла на святые мощи, правда, существующем вне Иерусалима [394]. И уже Ибн-аль-Каланиси († 1162 г.) пытается объяснить «самовозгорание» лампад тем, что христиане натягивают между соседними лампадами железную проволоку, натирают ее бальзамовым маслом, которое, при соединении с жасминовым маслом якобы самовозгорается. Затем достаточно поднести огонь к этой нити, чтобы он перешел на другие лампады [395]. Примерно то же сообщает географ Йакут († 1229 г.), упоминая об истории, весьма похожей на ту, что рассказывает епископ Порфирий про египетского пашу Ибрагима [396]. Аль-Джаубари († 1242 г.) также приводит подобную историю и сообщает дополнительные «пиротехнические подробности»: под куполом есть железная шкатулка, в которую в субботу вечером специально обученный монах кладет серу и разводит под нею огонь, горение которого рассчитано до того времени, когда нужно организовать «схождение света». Цепь, на которой висит шкатулка, смазана бальзамовым маслом. В «час Х» огонь от серы зажигает масло, которое стекает по цепи к лампаде, откуда и возникает ощущение «схождения огня» [397]. О шелковых нитях, смазанных бальзамовым маслом и натертых серой, сообщает Муджир-ад-дин (около 1496 г.) [398].

Очевидно, арабские естествоиспытатели, знатоки природы, представить себе не могли, что «возжжение лампад» запросто совершается негасимой свечой, и пытались объяснить происходящее, привлекая известные им способы добиться «самовозгорания» материи. Упоминание «бальзамового масла» как компонента фокуса хорошо соотносится с известиями «Амфилохий» патриарха Фотия. Зная об обряде умащения гробового камня бальзамом, арабы очевидно поспешили перенести свои знания и на объяснение истории с «благодатным огнем». Лишь один Ибн-аль-Джаузи († 1256 г.) говорит о скрытой в мраморной нише негасимой лампаде в углу часовни Гроба Господня, откуда и зажигается «благодатный огонь» [399], что полностью соответствует известию епископа Порфирия (Успенского).

Еще один характерный штрих арабских описаний, согласующийся со свидетельством игумена Даниила – это присутствие монахов лавры преподобного Саввы Освященного. Уж не они ли являются авторами идеи «благодатного огня»? «Идея» обернулась трагедией для храма Воскресения: известно, что именно фальсификация с чудом «святого огня» послужила для халифа Хакима в 1008 г. поводом, а может быть и причиной к разрушению храма Гроба Господня [400].

В России благочестивый обман получил массовое распространение только в тоскливый период застоя 1970-х гг. Характерно, что иерархи воздерживаются от официальных заявлений, предпочитая насаждать сомнительный культ чужими руками. «РИА Новости» повторяет чей-то экзальтированный бред, описывающий физические характеристики огня, якобы заметные «при замедленной съемке».

Отрезвлению умов не способствовал даже скандал 2008 г., вызванный российской делегацией журналистов, специально для освещения феномена «благодатного огня» привезенной В. Якуниным в Израиль – к патриарху Иерусалимскому Феофилу (Яннопулосу), возглавившему «матерь всех церквей» в 2005 г. Во время встречи в патриаршей резиденции 12 апреля патриарх Феофил, отвечая на вопрос об обряде огня Великой субботы, как и его предшественник начала XX в. патриарх Дамиан, поставил этот ритуал в один ряд с обычными церковными службами, такими как Литургия, не стал характеризовать его как чудо и назвал происходящее церемоний – «representation» (патриарх говорил по-английски). Это вызвало не только шок и негодование слушателей: патриарх был тут же обвинен в «русофобских настроениях», поскольку вопрос об огне оказался поднят в контексте разговора об особенностях русского церковного и политического присутствия в Святой Земле. После возвращения в Россию, несмотря на строгий приказ «не выносить сор из избы», некоторые участники встречи поспешили поделиться новой информацией в своих блогах. Сказанное свидетельствовало, что огонь Великой субботы есть огонь рукотворный: откровенней выразиться о «зажигалке в кармане» как причине «чуда», патриарх не мог. Впрочем, нам уже известно, что речь должна идти не о зажигалке, но о горящей лампаде, скрытой за движущейся иконой в кувуклии Гроба Господня.

Все это вызвало праведный гнев человека, потратившего на поездку свои средства, а именно В. Якунина. Уже 21 апреля 2008 г. он не только публично заявил, что иерусалимского патриарха неправильно поняли, но и потребовал от московской патриархии наказать виновных в разглашении «церковной тайны». Слово правды о происходящем в Иерусалиме совпало с выходом из печати первого и достаточно массового издания лекции Н. Д. Успенского о «благодатном огне». Накануне следующей Пасхи 17 апреля 2009 г. патриарху Кириллу (Гундяеву) поступило открытое письмо, подписанное религиоведом Борисом Фаликовым, культурологом Александром Люсым, поэтом Борисом Ко-лымагиным и автором этих строк, в котором патриарха – «в силу присущей ему мудрости и проницательности» – просили «дать от имени полноты Русской Православной Церкви богословскую, литургическую и историческую оценку как самому "огню Великой Субботы", возжигаемому в Иерусалиме, так и распространившейся в последнее время практике его чрезмерного почитания в дни празднования Светлого Христова Воскресения».