Александр Мусин - Церковная старина в современной России

К 1999 г. реставрация была закончена. И тогда в недрах комитета по культуре возникла идея передать собор епархии. И для директора музея, и для многих участников событий инициатива явилась полной неожиданностью, тем более что она была озвучена «в прямом эфире» «на вече». Во время празднования Дня независимости России и дня города 12 июня 1999 г. губернатор Михаил Прусак неожиданно обратился к собравшейся толпе, хочет ли она передачи Никольского собора Церкви? Толпа, обрадованная тем, что ее мнение кто-то спрашивает, и почувствовавшая себя творцом истории, одобрительно загудела. Тут же был вынут заранее приготовленный «Протокол о намерениях передачи памятника истории и культуры XII в. Никольского собора на Ярославом дворище в Великом Новгороде», подлежащий утверждению губернатором и министром культуры Владимиром Егоровым. Здесь говорилось о желании областной администрации передать в постоянное безвозмездное пользование епархии здание храма и находящиеся в нем историко-художественные ценности «в объеме балансовой стоимости с учетом затрат на реставрацию». Последнее было особенно пикантно с учетом существовавшей схемы финансирования работ. Предполагалось, что протокол тут же прилюдно будет подписан архиепископом Львом, председателем комитета по культуре Ю. Шубиным, председателем КУГИ В. Алфимовым и директором музея Н. Гриневым. Фактор публичности был использован как средство давления. Под взглядом тысячи ожидающих глаз очень трудно сохранить себя. Возмущенный таким «вечевым» способом решения деликатных проблем и беспрецедентным давлением, директор написал на протоколе «против передачи».

После этого комитет по культуре начал атаковать министерство с требованием передать собор епархии. Несмотря на сложность ситуации, министерство в начале лета 2001 г., изучив вопрос, признало возможным «использовать основной объем здания храма для проведения праздничных богослужений новгородской епархией на основе соглашения о совместном использовании собора между епархией и музеем-заповедником» [294]. Однако такой вариант совершенно не устраивал архиерея, привыкшего к полновластию. 2 августа 2001 г. Ю. Шубин опять пишет М. Швыдкому, где просит вернуться к вопросу о передаче собора в пользование церкви «для поднятия культуры и духовности». Он не согласился с тем, что реставрация храма на средства Ганзейского союза проводилась для последующего музейного использования собора. Отметим, что в протоколе об этом действительно ничего не сказано. Одновременно последовал донос на музей. В письме говорилось об ухудшении внешнего вида собора, его запущенности и неухоженности, об отсутствии рационального использования. В ответном письме от 28 сентября 2001 г. (№ 173-01-56/4-29) М. Швыдкой вновь настаивает, что ганзейские деньги предназначались для музея, который за собственный счет ведет реставрацию фресок и готовит их к открытию. На всякий случай министр пообещал проверить деятельность музея. В настоящее время вопрос о передаче храма не поднимается, что соответствует позиции епископа, который готов выждать время, но получить нужные объекты на продиктованных им условиях. Очевидно, в качестве подарка к празднованию 1150-летия первого упоминания Новгорода в летописи в 2009 г… На 1999 г. в пользовании у новгородской епархии находился один памятник XI в., к XII в. относилось 2, к XV–XVII вв. – 1, к XVIII–XIX вв. – 25. Частично эти здания не использовались, а большинство находилось в неудовлетворительном состоянии [295].

Однако вся драматичность ситуации с охраной памятников старины в Новгородской епархии и противоречивость позиции правящего архиерея проявилась в истории с домом Передольского [296]. Это был дом, построенный в 1900 г. основателем новгородского краеведения и местной охраны памятников Василием Степановичем Передольским (1833–1907). Дом пережил коммунистов, выстоял против нацистов, но не выдержал православного епископа и его помощников. Распоряжением исполкома Новгородского облсовета № 459-р от 16 июня 1982 г. дом был принят на государственную охрану как «историко-мемориальный памятник местного значения», что было подтверждено постановлением администрации области № 21 от 23 января 1997 г. Но уже в 1984 г. его состояние было признано аварийным, а в 1987 г. – остроаварийным. Все же к началу 1990-х гг. 70 % бревен были целыми – дом еще можно было отреставрировать методом полной переборки. В 1989 г. декоративные детали его фасада, включающие элементы крыльца и мезонина, по распоряжению Управления государственного контроля охраны и использования памятников истории и культуры (УГКОИПИК) были сняты со здания и перемещены в церковь Св. архангела Михаила. Однако к 1990 г. они погибли, и никакой акт так и не был составлен.

Уже тогда новгородская общественность проявляла заботу о сохранении дома-памятника. Известно письмо членов Президиума ВООПИК на имя председателя Комитета по культуре Ю. Шубина и мэра Новгорода А. Корсунова от 4 апреля 1990 г. 28 июня 1993 г. приказом Комитета по культуре дом, ранее никогда не принадлежавший церкви, был передан Новгородской епархии – для реконструкции и приспособления под воскресную школу Филипповского храма. Уже в самой цели передачи видится проблема, поскольку здание, предназначенное для такого заведения, как школа, должно быть не ниже 2-й степени огнестойкости. Поскольку деревянный дом постройки 1901 г. даже после реконструкции не обладал бы такой степенью защиты, он не смог бы служить в качестве школы. В прессе появились заметки, призывающие городские власти не оставлять настоятеля храма Св. апостола Филиппа священника Игоря Беловенцева наедине с проблемой, а всемерно помочь в реставрации дома [297]10 января 1994 г. епископ Лев подписал охранные обязательства, обещая сохранить и отреставрировать дом. По епископскому обычаю поставил перед именем крестик. Это был крест на судьбе дома.

Акт технического состояния памятника был датирован не непосредственно при передаче, а лишь 15 декабря 1994 г., когда он был уже разобран в соответствии с разрешением органов охраны памятников. Такое разрешение было дано письмом за № 307 от 18 апреля 1994 г. при условии «обеспечения сохранности промаркированных элементов для последующей сборки». В дальнейшем промаркированные бревна лежали на территории подворья под открытым небом без надлежащего хранения и защиты от осадков. В письме от 19 июля 1994 г. в адрес Управления начальник епархиального отдела реставрации В. Карагодина утверждала, что бревна были накрыты рубероидом, который был украден через 3 дня, но это лишь подтверждает, что епархия не сумела организовать их охрану. Впоследствии, 25 декабря 2001 г., отвечая на запрос суда по факту разборки дома (письмо за № 1109), С. Гурьев фактически признал, что эта разборка изначально была для памятника гибельна.