Дэвид Лэнг - Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья

Содержимое Кармир-Блура, цитадели Тайшебаини, построенной Русой II, относилось в основном к более раннему периоду и было перенесено из Аринберда, когда там прекратила свое существование царская резиденция. Об этом мы кратко говорили раньше. План цитадели, хотя и не всего внешнего города, был восстановлен [379]. В крытой части крепости большое пространство было занято складскими помещениями, а жилые, вероятно, находились на втором этаже, что сопоставимо в этом отношении с Кефкалеси и урартской крепостью Хафтаван-Тепе [380]. Фасад крепости составляют башни высотой более 12 м, также стоящие по обе стороны ворот на южной стороне, между ними – контрфорсы. Есть еще один вход на северо-западной стороне – такие входы обеспечивали доступ к любому концу плаца или общественной площади, имевшей неправильную форму, расположенную непосредственно перед крепостью. Вряд ли стоит удивляться тому, что весьма сдержанное нападение скифов привело к разрушению Кармир-Блура.

Более столетия – начиная с киммерийских нападений на Русу I и до скифского участия в кампании Нововавилонской династии – кочевники, периодически вторгавшиеся на Ближний Восток с севера Кавказа, играли серьезную роль в истории урартских крепостей и на землях, раскинувшихся до самой Лидии, а также вступая в прямой конфликт с Ассирией. Стартовым пунктом любой исторической оценки этих народов должно оставаться свидетельство Геродота, к которому, несмотря на все имевшиеся у него неточности, нельзя относиться без уважения. Поэтому любое отрицание различия между киммерийцами и скифами как нерелевантное и неправильное необходимо рассматривать критически. Если эти две группы были действительно идентичны или являлись просто западной и восточной ветвями скифских племен, тогда трудно объяснить существование между ними различия, на которые указывал и Геродот и авторы ассирийских записей. Против этого можно привести следующее соображение: в аккадской версии «киммерийцы» указаны там, где в староперсидской и эламской версиях представлена «сака». Однако невозможность точной дифференциации не устраняет трудности. Почему появились эти кочевники, в чем было их сходство, где они осели и какой след оставили после себя – законные вопросы, требующие объяснения [381].

Геродот утверждал, что массагеты напали на скифов, которые, в свою очередь, теснимые на запад, изгнали киммерийцев со своих пастбищ, находившихся вдоль северного побережья Черного моря. Одни из них остались, столкнувшись с греческими колонистами, а другие двинулись в Европу, но большинство устремилось на юг через Кавказ, возможно через Дарьяльское ущелье. Скифы выбрали более восточный маршрут, оставив Кавказ справа, предположительно или через Дербентский перевал, или вдоль каспийского берега. Рассказ Геродота последователен и не противоречит другим источникам, в первую очередь ассирийским [382].

Вероятнее всего, главные силы киммерийцев двинулись в Урарту и их прибытие, возможно, стало причиной последовательной военной и административной реорганизации в северо-восточной части Урарту, подтвержденной перемещением из Аринберда в Кармир-Блур. Киммерийцы, каким бы ни был их точный маршрут через Урарту, могли достичь западной границы очень быстро, и разгром армии Аргишти II (700 г. до н. э.) оказался бы возможен в тот момент, когда урартский царь двинулся за пределы границы своей страны в земли, тогда считавшиеся киммерийскими. Саргон II двумя годами позже встретил смерть в успешной атаке ассирийской армии в Таврских горах против киммерийских сил, возможно главных. Геродот упоминает об их нападении около 700 г. до н. э. на греческую колонию Синоп (побережье Черного моря). Их последующее разграбление фригийского города Гордион (столица царства, расположенная в верховьях Сакарьи) оставило свой след в записи, найденной при раскопках [383]. Это разрушение датируется по-разному – между 696 и 675 гг. до н. э., то есть большинство материала из фригийского слоя города и курганов должно датироваться приблизительно концом VIII в. до н. э., даже если многие нераскопанные курганы принадлежат к более раннему периоду. Записи правления Эрасхаддона показывают, что отпор со стороны Саргона II не помешал киммерийцам искать землю и добычу в северо-западных провинциях Ассирийской империи [384]. Теушпа и его сторонники были разбиты Эрасхаддоном в области Хубушна (вероятно, у подножия Тавра), непосредственно примыкавшей к Хилакку (позже Киликия Аспера). Таким образом, Куэ, долина Аданы, была защищена. Далее к востоку, в районе Шубрии, киммерийцы появляются в связи с Русой II из Урарту: можно предположить, что он нанял их, разбросанных после разгрома ассирийской армией, в качестве наемников или вспомогательных частей. Опыт отца должен был сделать его осторожнее в отношении кочевников.

Спустя четверть века киммерийцы снова возникали далеко на западе, где они напали на Лидию и разгромили ее, убив царя. Ашшурбанипал втайне радовался его гибели, считая ее наказанием за то, что киммерийский царь покинул его, отдав предпочтение мятежному Шамаш-шумукину из Вавилона (652 г. до н. э.). Лидия, однако, оказалась живучей, быстро оправилась от удара и двинулась на врага под командованием нового энергичного правителя Алиатта, который в конце концов, спустя 15 или 25 лет после разграбления Сардиса, все-таки сумел отбросить киммерийцев. При нем Лидия процветала [385]. Поражение стало лебединой песней киммерийцев как угрозы упорядоченной жизни в Анатолии. Они, судя по всему, обосновались в будущей Каппадокии, а армяне называли этот регион Гамиром.

Какими бы ни были причины перемещения степных жителей, приведшие к изгнанию киммерийцев, они имели или фракийско-фригийское, или иранское родство. Лингвистические свидетельства больше склоняются к последнему варианту. Такие имена, как Теушпа, Тугдамме и его сын Сандакшатра, являются иранскими [386]. Проблема разъясняется, если осознать, что прибытие на Ближний Восток киммерийцев и скифов стало более значимым для историков, чем другие переселения народов за все предшествующие века. Причин тому две. Во-первых, это случилось в то время, когда ассирийская историография была хорошо развита, пусть даже иногда при этом приносилась в жертву хронологическая последовательность, и достаточно поздно, чтобы оказаться в центре внимания греческих историков. Во-вторых, это движение явилось первым прорывом через Кавказ после миграции хеттов, которая повлияла и на Анатолийское плато, и на Иран. Киммерийцы и их скифские собратья, однако, могли считаться последней волной иранской миграции, начавшейся еще XIV или XIII в. до н. э. Скифы не обязательно шли по пятам киммерийцев, как утверждал Геродот, а, наверное, появились в Закавказье спустя годы, хотя в некоторых его частях могли присутствовать намного раньше [387]. Но только во время правления Эрасхаддона они приблизились к Ассирии, ведомые царем Партатуа. Киммерийцы, прибывшие на северо-запад Ирана, вероятно, были поглощены мощным потоком скифов, которые со временем стали достаточно сильными, чтобы терроризировать обширную территорию в течение 28 лет, после чего их подавили мидяне, коими командовал Киаксар. Умманманда (этот термин использовался ассирийцами для обозначения и скифов, и киммерийцев) имели пеструю историю. Одно время они были союзниками Ассирии, уже пришедшей в упадок, но потом решили поучаствовать в ее разрушении и обогатиться (612 г. до н. э.) [388].