Коллектив авторов - «Я поведу тебя в музей…» Истории, рассказанные музейщиками России

В музее возможна и визуальная, и вербальная коммуникация с подлинником, которой лишены другие виды и объекты просветительской деятельности. Ни кино, ни интернет никогда не заменят оригинала! Но в то же время музей не должен отставать от времени, он обязан привлекать все новые и новые средства и формы экспонирования и общения.

Когда в 1968 году я впервые приехал в Берлин по приглашению Академии искусств ГДР, ее президент, режиссер Конрад Вольф, предложил поехать в Веймар, Дрезден и Лейпциг. В Веймаре я первым делом пошел, конечно, в «Дом Гете». Мне сказали, что сначала надо зайти в конюшню… Я удивился, но так и поступил. Оказалось, что из конюшни сделали кинозал, в котором показывали небольшой вступительный фильм. В нем рассказывалось, кто такой Гете, какие у него были пристрастия, что он сделал для немецкой культуры, что означал для него этот дом, какие у него были отношения с герцогом… В течение пятнадцати – двадцати минут меня настроили на определенный лад, ввели в жизнь Гете, познакомили с его характером, а вещи из того дома, которые мне предстояло увидеть, показали в контексте его биографии и творчества. После такой увертюры я совершенно другими глазами осмотрел и парадную анфиладу в мемориальном доме, и маленькую комнатку, где поэт работал за своей конторкой. Сегодня техника позволяет даже в мемориальную экспозицию тактично – через трансляцию на смартфон посетителя – вводить небольшие «экспофильмы», раскрывающие смысл и значение экспонатов.

На выставке полотен Валентина Серова было многолюдно и до появления на ней Владимира Путина. Правда, сначала там ажиотажа не наблюдалось. Потом пошла слава по Москве, и началось… Я пришел туда, когда уже появилась очередь. У нас есть, к сожалению, то, что называется «мода». Увы, искусство стало предметом модной рецепции… Принято «рвать» билеты на какие-то концерты, как принято и поклоняться культовой фигуре. К сожалению, из творчества Валентина Серова попытались сделать то, чем оно никогда не являлось. Да, была давка и на выставке Пикассо, и я ее очень хорошо помню. И на выставке «Москва – Париж». Они стали для множества людей открытием искусства XX века, для некоторых – возможностью «попробовать запретный плод», а для иных – поводом поскандалить. Да тот же Караваджо! Народ тоже стоял на него в очереди. Но Серов не является дефицитом и чем-то запретным. Публика сама его «раскрутила», а визит Путина эту «раскрутку», возможно, подстегнул. Отчасти я даже рад этому: Серов – художник мирового класса, но лишь отдельные его картины были популярны в России. А за ее пределами он вообще мало известен. Теперь он будет «в спросе» хотя бы не меньше, чем Шишкин…

Полагаю, что чем больше руководитель государства будет ходить на выставки, тем лучше будет государству. Пример лидера часто воспитывает чувства массы, и такой пример – далеко не худший. Но выставка работ Серова превратилась отчасти в модную акцию, которая закрутила вокруг себя, словно водоворот, очень много людей, к культуре в общем-то равнодушных, в том числе и представителей политической элиты. Масла в топку подлили и масс-медиа. Роль телевидения как наркотика несомненна: оно впрыскивает в общественное сознание ажиотажное отношение к самым естественным вещам.

Серов, между прочим, очень хорошо представлен в Третьяковской галерее. Ну, привезли из Питера на эту выставку портрет Иды Рубинштейн. Ну и что? Не ради него все рвались в ЦДХ! Просто вдруг всем «стало надо» смотреть Серова. Как-то в Лувре я видел толпу туристов, рассматривающих «Джоконду» через подзорные трубы и бинокли. Но почему именно «Мона Лиза» – объект культа? Что, у «Мадонны в скалах» того же Леонардо, находящейся рядом, художественная ценность меньше?

Очень люблю Музей А. С. Пушкина в Санкт-Петербурге, который теперь занимает весь дом на Мойке, где поэт провел последние месяцы жизни. Когда-то музеем была только мемориальная квартира поэта в этом доме. Здесь работала Нина Ивановна Попова, нынешний директор Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Она удивительно вела экскурсии. Мне повезло – друзья познакомили нас, и я удостоился чести пройти по квартире Пушкина вдвоем с Ниной Ивановной. Никогда не забуду начала ее рассказа: «Все, что вы здесь видите, кроме трости, конторки и простреленного жилета, – типология. Даже миниатюра Натальи Николаевны (Гончаровой. – Ред. ) – это факсимильная копия. Настоящие миниатюры выгорели бы на свету, и мы их не выставляем. Единственное, что по-настоящему достоверно, – это вид из окна. Пушкин видел то же самое, что сейчас видите вы. Вот – дом Бенкендорфа, а это – дом Державина. А там – Зимний…»

Когда стоишь перед этим окном, поневоле идентифицируешь себя с Пушкиным. Подобное восприятие музея позволяет понять гораздо больше того, что дает лекция. К музею не должно быть фетишистского отношения. А музейный специалист не должен обманывать, выдавая типологию за подлинные вещи. Конечно, ему следует признаться: «Вот так могла выглядеть гостиная Пушкина, а так – его спальня. Но у нас есть и то, чего ни в одном другом музее мира вы не увидите». При правильном подходе к подаче информации посетитель музея не просто помещается в выбранную по принятой общей методике систему координат. Важно погрузить его не только в ауру подлинников, но также и в поле предположений. Не нужно скрывать от него спорных вопросов, а экспозиционными образами (не только оригиналами и типологическими артефактами) необходимо будить память и воображение человека. Невозможно изолировать искусство, с одной стороны, от объективной жизни, от вечно меняющейся реальности мироздания, а с другой, – от музейного творчества и от сотворчества зрителя.

[2] © Л. П. Шилина, текст, 2017

В славный городок Богучар, что в Воронежской области, мы приехали на юбилей к другу детства. По указу Петра I, слободу Богучар на реке Богучарке более 300 лет назад заселили казаки, жившие в Острогожске. И имя слободе по легенде дал он же, вылив якобы чарку вина в реку со словами: «Сия Богу чарка!» Но это просто красивая легенда. С 2002 года город входит в список исторических городов России и относится к историческому региону Слобожанщина. Он весь – как большой музей, и если бы не война… Но сохранилось в городе здание мужской гимназии, где в 1915–1918 годах учился будущий лауреат Нобелевской премии по литературе писатель М. А. Шолохов. В 1826 году здесь родился А. Н. Афанасьев – выдающийся собиратель русского фольклора, автор сборника «Народные русские сказки». Чевенгур Андрея Платонова – это и есть наш Богучар. А минеральная вода открытого в 1931 году источника «Белая горка» по своему составу аналогична водам знаменитых немецких курортов Висбаден и Крейцнах.