Джулия Кей - Корона для бунтарки

— Мисс Ромеро! — окликнули меня.

Я обернулась и увидело бежащего мистера Лингиса. Он поравнялся со мной, совсем не запыхавшись.

— Микки, хотелось бы с вами поговорить.

— Конечно.

Вот тебе и побыла в одиночестве.

Мистер Лингис указал рукой на дорожку, и мы вместе медленно побрели по тропинке.

— Знаю, вам тяжело, но все же сожалею о вашей утрате.

— Утрате? — не поняла я.

— Да… Ваш отец…

— А! — дошло до меня. — Конечно. Ничего страшного. Спасибо.

— Вы, наверное, были с ним очень близки?

— Не так уж и близки.

— В каком смысле?

— Вы же слышали, о чем я говорила во дворце. Мне сказали, что я принцесса совсем недавно.

— Он просто хотел вас оградить от этого всего, не стоит на него злиться.

— Я и не злюсь.

Как можно обижаться на человека, которого ты ни разу в жизни не видела.

— Странно, что Гален ото всех скрыл свою дочь, — задумчиво проговорил мистер Лингис.

— Вы же сами сказали, он хотел меня уберечь.

— Конечно. Вы на него похожи. И править будете так же?

— А вы продлите торговые отношения с Муроном? — вопросом на вопрос атаковала я.

— Безусловно, — улыбнулся он. — Я и не собирался их прекращать.

— Зачем же вы тогда приехали, если вам не о чем было доложить?

Обернувшись назад, я заметила, что секретарь мистера Лингиса следует за нами и что-то записывает в большой блокнот.

— Хотел познакомиться со всеми претендентами на трон Мурона. С кем-то же из вас я должен буду подписать дружеский договор. Но, — шепотом сказал мистер Лингис, наклонившись ко мне. — строго между нами, я буду болеть за вас.

— Вот как. Почему?

— Я считаю, что трон должен передаваться по наследству, а вы прямой потомок Галена. Совсем не понимаю, к чему это состязание. К тому же вы, Микки, молоды, красивы и умны, с вами будет легко работать.

— Спасибо… — только лишь ответила я.

— Кстати, о вашем отце, — вернулся он к теме о Галене. — Я слышал, что семья Ромеро по женской линии передает украшение наследнице. Это правда?

— Да.

— И… ожерелье сейчас у вас?

— Оно у меня, но не во дворце. Я его оставила дома.

— В своем поместье? — упорно допытывался мистер Лингис, а его секретарь уже буквально на пятки мне наступал.

— Нет. Я жила совсем не на Муроне.

— Хм, ясно, — улыбнулся мне мужчина, а затем протяжно взглянул на своего секретаря.

Какие странные наши торговые друзья. Одно я знаю об отце точно — он не умел выбирать друзей.

— Прошу меня простить, Микки, я должен ненадолго отлучиться, — сказал мистер Лингис.

Я согласно кивнула ему, но мужчине этого было мало, он взял мою руку и вновь ее поцеловал, ободрав меня своими жесткими усами.

Как только он вместе со своим другом скрылся из виду, я нырнула в кусты и вытерла руку о листья. Сегодня мне понадобится много увлажняющего крема.

Пока я тщательно проводила листом по руке до зеленого цвета, сзади подкрались две девушки-репортерши с камерой.

— Принцесса, не могли бы вы с нами сфотографироваться? — спросили они с такими улыбками, будто две девчушки возле костюма Микки Мауса.

— Конечно, — ответила я, бросая скомканный лист за спину.

— Идемте сюда, — позвала одна из них, одетая по стилю француженки. — Здесь лучший свет.

Меня поставили справа от Кейтлин, одетую в темно-синее платье до колен, а одна из девушек встала между мной и Шанти. Пока нас фотографировала другая корреспондентка, Кейтлин шептала мне на ухо:

— Что от тебя хотел тот тип?

— Понятия не имею. Все об отце болтал.

— Девушки, улыбаемся, — приказала нам девушка с камерой.

Как же тут будешь улыбаться, когда о таком вспомнишь?

Пришлось сделать несколько фотографий с довольным лицом, нас явно снимала не одна камера, со всех сторон слышались щелчки других журналистов.

— Спасибо, — поднялась девушка с колен и просмотрела получившиеся кадры. К ней подбежала ее подруга.

— Все здорово. Только, без обид, но музыка у вас скучная. — И правда, вдалеке у сцены играл какой-то скрипач, будто на похоронах. — Лучше бы певца наняли.

— Хватит ворчать, — упрекала ее подруга. — Еще скажи, чтобы «Мэск» твои сюда приехали.

— А что? У них вполне хватит денег, чтобы оплатить их выступление.

Должно быть, девушки думали, что мы уже разошлись по своим делам, но я приросла в землю, как только услышала название любимой группы.

— Микаэла умеет петь, — сказала Кейтлин, делая шаг в мою сторону.

— Что? Нет… — прошептала ей я настойчиво.

— Правда? — двум репортершам стало интересно, а вокруг нас уже собралась толпа из журналистов, услышавшая новый материал для сплетен.

— И она тоже без ума от «Мэск», — подбавила масла в огонь моя кузина.

— А вы нам споете? — спросил уже кто-то из толпы.

Повсюду были вспышки камер и микрофоны тянулись ко мне. Я еле могла переварить информацию и изображение, а Кейтлин стояла себе спокойно, сложив ручки перед собой.

— Конечно. — А что еще я могла ответить, когда тут оказывают такое давление.

Кейтлин сама взяла меня под руку и повела к сцене, где скрипачу уже довольно поднадоело развлекать миллионеров.

— Зачем ты это сказала?! — я гневно сжала ладонь Кейтлин.

— Эй, ты мне еще спасибо скажешь. Хоть как-то украсим этот скучный вечер.

— Вот сама и украшай, меня зачем впутывать?

— Если начну петь я со своими девочками, то тогда здесь все погрузятся в сон.

Ответить я не успела, мы уже подошли к сцене. Скрипач остановился и выпучил глаза, не понимая откуда взялось такое внимание к его персоне. Но звездный момент растворился, когда его выгнали со сцены и затолкали меня туда.

— Как будете подыгрывать? — спросил кто-то из толпы.

Я растеряно огляделась и заправила прядь волос за ухо. У стены были музыкальные инструменты, и среди них пристроилась гитара. Я взяла ее и села на край сцены, журналисты защелкали фотоаппаратами еще эффективнее.

Играть на гитаре я не умела, делала это только в походах, но одной выученной композиции должно хватить, я же не буду тут концерт устраивать. Надеюсь, мой голос вытеснит на второй план ужасную игру на струнах.

Я совсем не подумала, что в этой песне долгие проигрыши, которые я должна заполнять гитарой. Но вроде бы все шло хорошо, так как народ качался из стороны в сторону, танцуя. Камеры все еще щелкали и ослепляли вспышками, а кто-то даже поставил микрофон прямо рядом со мной, чтобы пение слышал весь двор.