Дмитрий Емец - Череп со стрелой (СИ)

В регистратуре сидела крепкая женщина с голосом таким сиплым и гулким, что даже склонные истерикам мамочки притихали и выстраивались в очередь. О себе Рина узнала много нового. В частности, что в поликлинике она не числится и ее кар­ты нет. Рассердившись, Рина позвонила Долбушину и пожаловалась. Тот попросил пять минут време­ни, после чего оказалось, что в поликлинике Рина все—таки числится, правда знает об этом почему—то только руководитель здравоохранения г. Москвы. Видимо, он и взял ее карту, чтобы разукрасить ее на досуге фломастерами, но забыл вернуть.

Справку Рине вынесли на такой блестящей штучке, в которой ЛОР хранит свои инструменты. Из справки Рина узнала, что здоровье у нее замеча­тельное и любой бассейн заранее умирает от вос­торга обрести ее в своих водах.

— Это что, все? А анализы сдать? — удивилась Рина.

От ее анализов в поликлинике деликатно отка­зались, сказав, что у хорошего человека и анализы всегда хорошие. Соображая, как называется этот вид иронии, Рина вышла на улицу. Ночью прошел сильный дождь, а под утро ударил мороз. Столбы, провода, козырьки — все покрылось ледяными сосульками. Деревья стояли в ледяных панцирях, закованные до самой мелкой веточки. В полдень пригрело солнце, и все вдруг посыпалось, загреме­ло, зазвенело. Ветер раскачивал деревья и провода, и сосульки трескучими легкими копьями осыпали Рину ломаясь о ее шныровскую куртку.

Рина порадовалась, что рядом нет Сашки. Он бы бросался защищать ее от всякой сосульки. Рядом притормозила древняя, бахромой подгнившая ма­шина, на передней дверце которой было написано ‹‹Новая››. Рина даже стала подозревать водителя в чувстве юмора, но потом разобралась, что это дверь от совсем другой машины, с авторазборки. И ‹‹Но­вая» — это часть названия какой—то фирмы. А по­том затемненное стекло машины отъехало, и Рина увидела Лиану Григорьеву.

— До метро подвезти? Рыдвана не пугайся. Я сама его боюсь. Сегодня купила и завтра продам... Ужас­но достают эти шпики Тилля!

Рина села.

— Со справкой все в порядке?.. Меня прислал твой папа. Он договорился с бассейном. Они пустят в воду твоего любимого утенка! И никаких посети­телей, кроме тебя, не будет, только назови время! — насмешливо сказала Лиана.

— Какого утенка? — тупо спросила Рина.

— Когда тебе было три года, ты купалась только с желтым утенком, и вот папа подумал, что тебе будет приятно, если...

От негодования Рина едва не выскочила на до­рогу, и ее удержало только нетерпеливое ожидание цирка в глазах у Лианы.

— Передать папе, чтобы он меньше думал? — подсказала Лиана.

—ДА!

— Отлично. Больше ничего? Никаких указаний? Мыслей? Советов?

— НЕТ!

Лиана кивнула:

— Умница! Ты чем—то похожа на меня. Правда, не такая красивая, чуткая и добрая.

— И скромная!

— Упомянутого качества в списке не значи­лось. Это твое добавление. В любом случае спаси­бо, мне приятно! — поблагодарила Лиана. — Еще бы я отметила свою интуицию! Я не говорила, что у меня потрясающая интуиция? Смотрю на неко­торых девушек, и ужасно хочется сказать: «Детка! Ты неправильно умна, под неправильным каким— то углом! Тебе всего мало, ты ничем не наедаешься и вечно ищешь чего—нибудь эдакого, эпатажного, протестного. Твой ум приведет тебя к тому, что ты рассоришься с родителями, людьми, всем миром и закончишь участием в благотворительности по стерилизации бездомных кошек*. Но я, разумеется, этого не озвучиваю. Вместо этого я говорю: «Хотите булочку?» Кстати, шоколадку хочешь?

Рина напряглась:

— Это намек такой?

Да какой намек? Просто у меня есть шоколад­ка. Мне ее не жалко! — отозвалась Лиана, и по этой фразе Рина определила, что как раз очень даже жалко. Иногда человек щедр в крупных вещах, но жалеет какой—нибудь мелочи: кекса или шариковой ручки. Такое бывает сплошь и рядом. Душа прики­пает к предметам неравномерно, по шероховатости своей фактуры.

Лиана вела машину и изредка озабоченно посматривала В зеркальце:

— Вот они, родненькие мои! Соскучились по мамочке!

— Слежка? — спросила Рина.

— Желтый «Ситроен» видишь?

— Нет. Белую машину вижу.

— Белая сама по себе. Они одну пропускают и цепляются уже за ней. Я их как облупленных знаю. Один такой носатый, а с ним всегда грустный кре­пыш. Романтик, воспитанный на чистом маргарине. Ездят за мной, а потом капают Тиллю, как я провела свой прекрасный и насыщенный день. Главное, что­бы они тебя не увидели.

— Почему?

— Там что—то крупное заварилось. Все берсерки едут в Копытово. Наш форт и форт Белдо ободра­ли как липку. Всех бросили на усиление четверок Меня и то хотели в Копытово послать, еле отгово­рилась, что в Москве тоже надо кого—то оставить!

— Зачем в Копытово? Чего они там забыли?

От прямого ответа Лиана уклонилась:

— Есть причины. В общем, чего хотят эльбы, того хочет Гай. Чего хочет Гай, того хотим мы все. Псиос на дороге не валяется.

— Отец тоже в Копытово?

— Именно! — подтвердила Лиана. — Должен же кто—то представлять интересы форта! А то Тилль так накомандует, что наших бедолаг первыми погонят на шнепперы шныров, а мордовороты Тилля и ведь­мы Белдо будут отсиживаться за их спинами.

— Думаешь, будет атака на ШНыр?

Лиана хмыкнула:

— Штурмовать ограду они, конечно, не рискнут. А там уж насколько дурости хватит! Твой папа велел мне удерживать тебя как можно дальше от ШНыра. Во всяком случае, в ближайшие сутки. Только я с трудом представляю каким образом. Хочешь по­смотреть книжки с картинками?

— Нет.

— Этого я и боялась. Придется вставлять тебе спички в глаза и усаживать смотреть мультики.

— Что им нужно в ШНыре? — спросила Рина.

— В ШНыре, видимо, ничего. Если вы, конеч­но, не собираетесь подарить главную закладку... А вообще—то Гаю нужен не ШНыр, а вполне опре­деленный предмет.

Лиана снова повернула, выводя желтый «Ситро­ен* на чистую воду. Теперь он ехал прямо за ними, приклеившись к их бамперу. Лиана заставила Рину отстегнуть ремень и сползти чуть ли не на пол в на­дежде, что ее не заметят.

— Лучше тебе им не попадаться! Схватят и отве­дут к Тиллю. Шпикам тоже нужно отчитываться о проделанной работе.

— Зачем я Тиллю?

— Выгода прямая! — жестко отрезала Лиана. — Он будет шантажировать твоего отца, выманивая его из Копытово. А тот, конечно, все бросит, и за­кончится все тем, что наш форт понесет самые большие потери!

Желтый «Ситроен* стал перестраиваться, обходя их слева. Улица была пустынной. По обеим сторонам тянулись бесконечные заборы. Рина почувствовала несильный толчок в заднюю часть их машины.

— Нет! Ну это хамство! — сказала Лиана.

Рина схватилась за шнеппер, но он был заряжен пнуфом Стрелять бесполезно. Всю машину пнуф никуда не отправит — слишком тяжелая. Максимум ‹‹Ситроен» останется без лобового стекла.