Кристин Хантер - Трио «Душа» и Сестрица Лу

А это было непросто и даже иногда обидно. В отличие от Арниты, которая прогуливала уроки, вертелась возле домов, в которых жили мальчишки, попала в переделку и в конце концов вынуждена была бросить школу, Лоретта посещала все занятия, делала домашние задания, получала хорошие отметки и ни одному мальчишке до сих пор даже поцеловать себя не позволила. А в результате получалось вот что: не у Лоретты, а у Арниты была прелестная темная кожа, красивые черные глаза и волосы, нарядные платья и куча поклонников, которые хотели жениться на ней. А по вечерам, когда мама уходила в церковь, Арнита убегала на свидания, почему-то именно Лоретта должна была оставаться дома, мыть посуду, присматривать за детьми, купать их, укладывать спать, и все это в придачу к домашним заданиям. Складывалось впечатление, что Арнита могла вести себя как угодно и по-прежнему быть маминой любимицей.

Лоретта подумала, что она тоже может делать все, что ей заблагорассудится. Потому что своим поведением она даже седого волоска маме не прибавит. Правда, иногда по вечерам, укачивая Кору Ли, мама вдруг выглядела грустной и усталой, точно гадала, не случится ли подобное и с Корой Ли, когда той будет шестнадцать. То есть до Лоретты ей не было дела, но если у ее единственной драгоценной внучки когда-нибудь появится ребенок без отца, это действительно убьет маму, думала Лоретта.

Ее размышления были прерваны патрульной машиной, подрулившей к тротуару. Из нее вылез высокий краснолицый мужчина в синей форме. Это был полицейский лейтенант Лэфферти. Размашистой, самоуверенной походкой он направился прямиком к проулку между домами.

В школе учили: полицейский — ваш друг. Когда учитель произносил подобное, Лоретта и другие школьники, жившие в Саутсайде, глубокомысленно улыбались: они были не настолько наивны, чтобы верить его словам. Они прекрасно знали, что полицейские их друзьями никогда не были (хотя они вполне могли быть друзьями детей, живших в другой части города) и что некоторые полицейские — Лэфферти, например, — были их злейшими врагами. Любимым развлечением лейтенанта Лэфферти было отлавливать компании саутсайдских мальчишек в укромных местах вроде пустых домов и глухих закоулков, где не было свидетелей тому, что он творил. Он обзывал мальчишек, обвинял их в различных преступлениях, провоцируя их на ответную грубость, сопротивление или бегство. Если они пытались убежать, он стрелял в них из револьвера. Если они поступали как-нибудь иначе, он избивал их своей дубинкой и доставлял в полицейский участок, обвиняя в «оказании сопротивления при задержании» или в «нападении на представителя власти». С таким громилой, как лейтенант Лэфферти, сладить было невозможно.

Лоретта и опомниться не успела, как, забыв о маминых наставлениях, влетела в проулок.

— Бегите! — крикнула она мальчишкам. — Громила идет! Быстрее!

Улисса, Джетро, Дэвида, Фрэнка и нового мальчишку не надо было предупреждать дважды. Кто такой Громила, они прекрасно знали: некто в полицейской форме, некто такой большой, жестокий и всесильный, что ему и имени не требовалось.

К счастью для них, проулок с другой стороны выходил на Авеню, и к тому моменту, когда в нем появился Лэфферти, ребята уже выбежали на Авеню. Тут они могли чувствовать себя в безопасности: магазины, бары, рестораны, яркие огни, толпы людей — здесь Лэфферти не посмеет их тронуть. Они перешли на шаг, стараясь вести себя так, словно они весь день прогуливались по Авеню. Но вид у них был испуганный.

— Уф, чуть не влипли, — сказал Фрэнк, с трудом переводя дыхание. — Спасибо, девчонка предупредила.

На душе у Лоретты потеплело от гордости. Она оказала услугу мальчишкам; может быть, теперь они станут относиться к ней как к другу и перестанут обзывать «рыжей». Впрочем, мало ли что сказал Фрэнк! Он был таким же светлокожим, как Лоретта: лицо у него было цвета кофе со сливками. Важно то, что скажут другие.

— Нда, — согласился с Фрэнком Улисс. — У меня до сих пор башка трещит с того раза, как Лэфферти сбацал на ней собачий вальс. Мне совсем не светит снова быть для него барабаном.

Лоретта громко рассмеялась. Большой, круглолицый, черный как смоль Улисс, потиравший свою голову и сравнивавший ее с барабаном, выглядел комично. Он весил почти 90 кило и уже играл за вторую сборную школы по американскому футболу, хотя ему еще и пятнадцати не было. Он бы и за первую сборную мог играть, если бы регулярно посещал тренировки. Но он предпочитал слоняться по улицам вместе с другими ребятами. Все они принадлежали к одной компании — «ястребам» и большую часть времени проводили, разрабатывая планы стычек со своими противниками — «мстителями».

— Нам нужна штаб — квартира, — объявил Дэвид. — Проулки скоро накроются — холодно. И «пауки» за нами гоняются.

— А чего такие пугливые? — спросил Джетро, выпятив свой маленький, сердитый подбородок. — Нас целых пятеро, а он всего один. Да мы бы его, понял, в два счета!

— «Паука»?! — изумленно вытаращил на него глаза Дэвид, самый младший в компании. Ему было тринадцать лет, но росту в нем было около 180 сантиметров, а его длинные руки и ноги никак не вязались с его детским лицом. Ребята называли его Жеря, потому что он выглядел и двигался как неуклюжий жеребенок. — Ты что, старик, с горы упал? Побить «паука» — скажешь тоже! Что ты против него!

— Самое лучшее, когда увидишь «пауков», дуй от них в противоположную сторону, — заметил Фрэнк.

Лоретта понимала его. Все жители Саутсайда были едины в своем недоверии и страхе к полицейским. Посторонний человек мог из этого заключить, что все они преступники. И был бы далек от истины. В большинстве своем саутсайдцы вели вполне достойный образ жизни, хотя некоторые из них и скрывали от полиции кое — какие пустяки. К примеру, семья жила на «соцобеспечение», но кто-то из ее членов работал один или два дня в неделю, зарабатывая явно недостаточно на жизнь, но вполне достаточно для того, чтобы лишиться пособия, если об этом станет известно. Или кто-то играл в нелегальную лотерею, или продавал соседям самодельное вино, не имея лицензии на торговлю спиртными напитками. Никто в Саутсайде не считал подобную деятельность зазорной. Кроме полиции. Вдобавок практически каждому в Саутсайде доводилось сталкиваться с такими зверюгами в полицейской форме, как Лэфферти, которым нравилось врываться в чужие дома и избивать людей. Может быть, широко распространенная в Саутсайде привычка убегать от полицейских и никогда не помогать им ожесточала некоторых блюстителей порядка. Но Лоретта в это не верила. Ей казалось, что люди, подобные Лэфферти, просто родилисьзверюгами.

И тут новенький изрек нечто неслыханное.