Kugano - Дневник стороннего наблюдателя

Добежав до Ивы, я подобрала ветку и ткнула в сучок на стволе. Дерево замерло, и я вошла в тоннель. И, хоть двигаться было неудобно, я пролетела его на одном дыхании. Как будто что-то подгоняло меня. Выскочив из тоннеля, я спряталась за дверью. И в следующее мгновение в комнату вошёл Волдеморт. Не подумайте, мне не приходилось видеть его раньше. Просто… почему-то я сразу поняла, что это Волдеморт. Хотя выглядит он не столько величественно, сколько мерзко. Лысый, как коленка, носа нет, кожа зелёная… я б на его месте тоже на весь мир обозлилась. Следом за Волдемортом в комнату вплыла большая прозрачная сфера, внутри которой свивала кольца огромная змея. Полагаю, не будь я под воздействием зелья, меня б стошнило от страха. Но мне было совсем не страшно. Наверно, мне вообще никак не было. Ни мыслей, ни чувств, лишь знание, что и как надо делать.

Несколько позже в комнату вползло то, что когда-то было Малфоем-старшим. Мне по-настоящему жаль его. Возможно, потому что тогда он проявил лучшее, что в нём было – любовь к сыну. Он умолял остановить битву, но Волдеморт отказал ему и приказал привести профессора Снейпа. Когда он явился, я не смогла сдержать улыбки.

Я никогда в жизни не была так спокойна. Волдеморт был недоволен своей палочкой. Бузинной палочкой. Согласно легенде, это самая сильная палочка на свете, один из трёх Даров (палочка, мантия-невидимка и воскрешающий камень), которые вручила Смерть братьям Певереллам. Суть проблемы заключалась в том, что палочка эта подчинялась полностью лишь тому, кто одержал верх над её предыдущим владельцем. Предыдущим владельцем Бузинной палочки был Дамблдор. Полагаю, мы с Волдемортом пришли к одному заключению. Видимо, опасаясь, что палочка его ослушается, Волдеморт натравил на профессора Снейпа свою змею. Я просто смотрела. Смотрела, не шевелясь. «Феликс Фелицис» велел мне смотреть, и я смотрела. Профессор Снейп упал, зажимая рану на шее. Волдеморт ушёл, довольный собой, своей змеёй, палочкой и всем светом. Тогда из хода появилось Поттер-трио. Профессор Снейп передал им что-то… свои воспоминания. И затих. Все ушли.

Тогда я вышла из укрытия. Пульс не прощупывался, дыхания не было, зрачковый рефлекс отсутствовал. Кровь больше не текла. Я осмотрела ранки. По-моему, повреждена гортань. В ранках образовались тромбы. Сонная артерия не задета. Вытекшая кровь – тёмного, венозного цвета.

Я аппарировала прямо оттуда. Домой, в родительскую квартиру. В темноте сшибла стул. Как пыльно. Я уложила профессора Снейпа на кровать, а сама побежала за бинтом. Это глупо и наивно, но мне показалось, может ли быть… напиток живой смерти? Если так, то профессор Снейп пролежит в летаргическом сне несколько суток. Хотя вряд ли. Несколько часов, не более того. Я обработала ранки, перебинтовала горло (стараясь не задушить) и влила в рот немного тканероста.

И вот сейчас сижу и на кухне в состоянии, близком к паническому. И только и думаю, лишь бы он очнулся.

Позже.

Ну… в общем, я решила, что удачи много не бывает, и снова выпила. Я аппарировала в Хогсмид. Подбежала к первой же двери, со всей дури пнула её и заорала, что если живущему в этом доме дорога хотя бы собственная шкура, не говоря уже о семье и близких, то он должен немедленно вылезти из постели и пойти на битву с Пожирателями Смерти. Я носилась от дома к дому, била в двери, стучала в окна и орала, пока не сорвала голос. Со временем нас таких стало больше. Аппарировал очередной Уизли. Внезапно образовался Слагхорн. Прибывали всё новые волшебники. Жители Хогсмида открывали двери и выходили, готовые к битве. Общей толпой мы пошли на «Хогвартс». В замке к нам присоединились фестралы и кентавры. Пожиратели падали один за другим. Вывалились очень воинственной толпой домовые эльфы. Последней из Пожирателей пала Лестрейндж. Её убила мамаша Уизли. Потом появился Поттер, которого, оказывается, все похоронили. Он внезапно выступил в защиту профессора Снейпа и объявил, что тот всю жизнь любил его (Поттера) мать. Волдеморт не поверил. Я думаю, мало кто поверил. Уж слишком все за последний год невзлюбили Ужас Подземелий. Что касается меня… пусть любит, кого хочет, лишь бы был жив.

Потом выяснилось, что победил на башне Дамблдора, оказывается, Малфой, потом на Пасху Малфоя победил Поттер, и Волдеморт с Бузинной палочкой оказался немножко в пролёте. В общем, он умер.

До вечера помогала мадам Помфри с ранеными. Убит один из близнецов Уизли. Ещё я видела труп профессора Люпина. Многие умерли.

Интересно, что же такого могла сделать я, чего не мог бы никто другой? Не знаю. Получу ли я когда-нибудь ответ на этот вопрос?

Вновь сижу на кухне. Заходила к Ужасу – по-моему, он спал. По крайней мере, если мне не примерещилось, то пульс я нащупала. Слабый, но всё же. Значит, жить будет. Самоубийца хренов. Дурак. Идиот. Имбецил. Придурок. Му<���обрыв слова и странный прочерк вниз страницы>

По просьбам трудящихся. Надеюсь, ничего не испортила

Погожий летний день в Мюнхене подходил к своему логическому завершению. Солнце садилось, заставляя буквально полыхать и без того яркие черепичные крыши центральной части города. Тем не менее по улочкам всё ещё ходило изрядное количество туристов, с восхищением глазея по сторонам, в то время как почтенные баварцы лениво любовались на этих чудаков с фотоаппаратами, сидя в своих любимых заведениях и потягивая своё любимое пиво из именных кружек. Была, впрочем, одна пара, на которую если и смотрели, то с подозрением, да и состояла она, грубо говоря, из полутора человек. Угрюмого вида мужчину, одетого во всё чёрное, чья голова явно нуждалась в срочной помывке, видели все, но вид его был столь зловещ, что его предпочитали не видеть. Семенившую на полшага позади мужчины девушку, мелкую, щуплую и тоже не слишком опрятную, не замечал практически никто. Даже туристы, случайно на неё налетавшие, в большинстве своём только изумлённо моргали и, опасливо косясь на мужчину, спешили прочь. Дойдя до маленького сквера перед входом во Фрауэнкирхе, или же Собор Пресвятой Девы Марии, чьи циклопические башни возвышаются над всей центральной частью Мюнхена, мужчина остановился и повернулся к девушке, да так резко, что та чуть на него не налетела. Испуганно пискнув, девушка резко отскочила назад на два шага и уставилась на плиты мостовой под ногами.

— Всё это, конечно, очень мило, но я всё равно совершенно не понимаю, почему нужно было проходить через всю эту клоунаду с самолётом, — заговорил мужчина. Голос у него был низкий и хриплый, словно он в своё время получил какую-то неприятную травму горла.

Девушка покосилась из-под закрывавшей ей лицо чёлки в сторону фонтана, состоявшего из чаши, обрамлённой гранитными блоками, через специальные каналы между которыми и стекала вода, и что-то пробормотала себе под нос. Мужчина вздохнул: