Тамара Цинберг - Седьмая симфония
- Название:Седьмая симфония
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1969
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тамара Цинберг - Седьмая симфония краткое содержание
Город не был одиноким. За ним стояла Родина. Вот почему ленинградцы стойко и мужественно держались, повседневно чувствуя поддержку всего советского народа. Вспоминая о тех тяжелых и страшных днях, ленинградцы вспоминают и ту добрую и ласковую заботу друг о друге. В те дни жили одной семьей. Все за одного, один за всех. В тяжелых условиях и воины Ленинградского фронта и жители блокадного города неуклонно шли к победе, выдержали все тяготы и победили.
В этой книге автор рассказывает о людях с чистой душой и совестью, о том, как, выполняя свой долг, они ежедневно совершали незаметные, но героические подвиги. И девушки-продавщицы из булочной, и управхоз, и врач из госпиталя, и девочка Катя — все они боролись за общее дело, за счастье народа.
Это первая книга Тамары Сергеевны Цинберг, пережившей блокаду Ленинграда. Она художник, и наши читатели получили не одну книгу в ее оформлении.
Седьмая симфония - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Воронов работал молча, время от времени бросал внимательный взгляд на маленькие, измазанные белилами руки, которые так ловко двигались рядом с его большими, тяжелыми руками.
— Когда мы, наконец, закончим это сооружение, — прерывая молчание, сказал Воронов, — мы торжественно спустим его на воду.
— Где?
— Да у любого спуска на канале. Лед уже сходит.
— А он не уйдет от нас?
— А мы веревку привяжем.
— А как мы его назовем?
— Ну, это еще надо обдумать, — серьезно ответил Воронов.
Он обернулся на звук отворяемой двери. Сопровождаемая большой серой кошкой, Катя, улыбаясь, внесла дымящуюся кастрюлю.
Строительство корабля пришлось отложить, — в этот первый послевоенный год к обеду относились с подобающим уважением. Суп оказался просто замечательным. Воронов признался, что с довоенного времени он не ел такого вкусного супа. А к чаю неожиданно выяснилось, что, пока они здесь трудились над своим кораблем, Катя испекла пирог с вареньем. Правда, он был маленький и порядком подгорел с одного бока, но все-таки это был пирог!
Воронов пил чай, хвалил пирог и обстоятельно разъяснял Мите разницу между шхуной и фрегатом. А впереди был еще целый вечер — свободный, мирный, необъятный вечер выходного дня.
— А вы знаете, — проговорила Катя, поворачивая пирог к Воронову более удачной стороной, — у нас в «Рекорде» идет «Леди Гамильтон». Женя вчера смотрела. Она говорит — совершенно замечательная картина!
— Там морской бой! — с энтузиазмом подхватил мальчик. — Я видел картинки, они в окошке вывешены.
— Морской бой? — переспросил Воронов. — Так это, наверно, Трафальгарское сражение.
Трафальгарское сражение и решило вопрос.
В кино во время сеанса только кажется, что в зале темно. Свет, идущий с экрана, освещает лица зрителей достаточно ярко. Воронов держал Митю на коленях и с ласковой и слегка иронической улыбкой глядел на сидящую рядом Катю. С глубочайшим волнением, забыв все на свете, она не отрываясь смотрела на экран. Там, на экране, молодая прелестная женщина быстро и взволнованно говорила что-то по-английски высокому мужчине, у которого один глаз был закрыт черной повязкой.
— О чем это она? — громко спросил Митя.
Кругом с негодованием зашикали. Митя притих.
— О любви, — все с той же улыбкой вполголоса проговорил Воронов. — Нам с тобой этого не понять, дружок. Ты слишком молод, я слишком стар.
Когда окончился сеанс, шумный поток людей хлынул из подворотни на вечернюю улицу. Воронов вел Митю за руку и то и дело оборачивался, чтобы в толпе не потерять Катю. Наконец, поджидая ее, он остановился возле ярко освещенного плаката у дверей кино. «Леди Гамильтон». Он усмехнулся. «Неужели только вчера я бродил тут, по этим улицам и переулкам?»
Толпа поредела. Катя не спеша подошла к ним и молча остановилась. Лицо ее было взволнованно, темные глаза блестели.
— Ну что ж, пошли, — сказал Воронов, и они медленно прошли мимо рекламного плаката, пересекли оживленную улицу, свернули за угол и вышли на тихий, слабоосвещенный канал, который, плавно заворачиваясь влево, постепенно терялся в синеватой мгле.
31
Через две недели, на исходе дня, Воронов читал, уютно расположившись в углу широкого дивана. Серая кошка спала на его коленях. В комнате было тихо, только время от времени Митя, который, сидя за столом, что-то рисовал на большом листе бумаги, с плеском и звоном полоскал кисти в стакане.
Воронов отложил книгу и осторожно опустил кошку на пол. Когда он встал и направился к столу, Митя, услышав его шаги, быстро обернулся и тотчас обеими руками закрыл свой рисунок.
— Ты это что? — рассмеявшись, спросил Воронов.
Митя лег грудью на бумагу, искоса посмотрел на Воронова.
— Вам нельзя смотреть!
Он очень старался сделать серьезное и даже таинственное лицо, но это плохо ему удавалось.
— А почему нельзя?
— А это секрет.
— Но когда-нибудь я это увижу?
— Да, конечно! — от души воскликнул мальчик.
— Ну что ж, в таком случае я согласен потерпеть. Я ухожу, Сережа. Ты скажи Катюше, что я приду попозже.
— Ладно.
Воронов подошел к своей кровати и, сняв с гвоздя шинель, начал одеваться. Застегивая шинель, он с улыбкой смотрел на мальчика, который снова с увлечением принялся за работу. Действовал он весьма решительно: энергично растирал краски, с шумом полоскал кисти в стакане. Он так ушел в свою работу, что даже не обернулся, когда Воронов вышел из комнаты.
Он рисовал легко и свободно. Уже можно было догадаться, что это будет морской пейзаж.
Он не обернулся даже и тогда, когда дверь с шумом отворилась и Катя, оживленная, с пакетами в руках, стремительно вошла в комнату.
Быстрым взглядом она осмотрелась кругом, и лицо ее сразу потускнело.
— А Алексея Петровича нет?
— Он ушел. — И Митя провел по верху рисунка полосу чистого ультрамарина. — Он сказал, что придет попозже. Посмотри, Катя, как хорошо получилось. Это кильватерная колонна.
Катя медленно подошла и положила пакеты на стол.
— Да, — пробормотала она упавшим голосом, не глядя на рисунок. — Да, очень хорошо.
Вечер незаметно переходит в ночь. Резкий влажный ветер, дующий с залива, неровно, внезапными рывками раскачивает висящий на проволоке фонарь, и причудливые тени деревьев, качаясь, ложатся на мостовую.
Поздно. Редкие прохожие торопливо проходят мимо старинного дома, где на ступеньке у парадной стоит Катя, закутавшись с головой в свой клетчатый платок. Лицо ее печально, глаза уныло глядят из-под темного платка. Каждый раз, когда кто-нибудь появляется из-за угла, она оживляется и, вытягивая шею, всматривается в полутьму. Но нет, все чужие, ненужные, незнакомые люди. А вот эти двое, что вышли сейчас из-за угла, — это знакомые, но Катя тем более не хочет их видеть. И она отворачивается, делая вид что не замечает Женю и ее спутника, которые не спеша подходят к дому.
— Что, Катя, загулял твой майор? — спрашивает, смеясь, молодой человек.
Катя молчит, упорно глядя в сторону, и он, все еще смеясь, входит в парадную. Но Женя медлит, с насмешливой улыбкой наблюдая за Катей.
— А ты что думала! — говорит она весело. — Так он и будет твоего Сережку нянчить? Дура ты, дура! Нынче мужики в цене, не сомневайся, он себе поинтереснее занятие найдет, раньше утра теперь не жди.
Катя отвернулась. Глаза ее прищурены. Она упорно делает вид, что ничего не слышит.
Неторопливо подошла дворничиха, добродушная толстая женщина в белом переднике поверх старого ватника.
— Здравствуй, тетя Даша, — говорит Женя. — Что, дежуришь?
— Дежурю. Так теперь неудобно стало — одна на три дома, вот и броди тут целую ночь.
— А вот тебе Катя поможет, ей все равно сегодня до утра стоять. — И, звонко рассмеявшись, Женя вошла в парадную.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: