Алексей Лукшин - Конфуз (сборник)

– Слышь, десантура. Штаны надень – развесил. Народ пугаешь.

В машине ехали тихо. Отрешённое состояние Гены требовало молчания. Через какое-то время он решился выдвинуть обвинение другу:

– Какого хера ты меня туда привёл? – во фразе прозвучала вселенская злость с намерением выставить своего друга Мишу во всей мерзости и гадости.

На что тот спокойно, не глядя на него, схладнокровничал:

– А что! Тебя, такого здоровяка, силком, что ли, затащили и усаживали? – сказанное уверенно и рассудительно подействовало, как холодная вода с похмелья.

В бурном море эмоций слов не было. Гене в голову хлынул гневный жар. Из ноздрей пошёл пар, он засопел.

Миша сочувствующе и успокаивающе, наконец, поддержал друга, переходя на доверительный тон:

– Я знаю, чего ты хочешь сказать.

Тот молчал, не желая повернуться к товарищу. Миша ещё раз сделал шаг на попятную:

– Да ладно тебе! Из-за ерунды дружбу терять!

После этих слов Гена успокоился, повернулся на миг и снова уставился смотреть перед собой, о чём-то размышляя.

– Я знаю, о чём ты хочешь попросить, – выкручивая руль на повороте говорил Миша, – и о чём сказать! Но имей ввиду, прощения я просить не буду, нет!

Через минуту Гена по-дружески, но с оттенком натянутости спросил:

– И что я хочу тебе сказать или попросить, – с преданным выражением вглядываясь в глаза друга и наивно полагая, что ему сейчас откроют Америку или старик Хоттабыч вернёт всё назад.

Серьёзное лицо Миши повернулось, застыло. Медленно, медленно, с одной ноты на другую, широкая улыбка, как пошлый блюз с вульгарным исполнителем сквозь саксофон, дунула:

– Чтоб я никому не рассказывал!

Услышав, Гена резко схватился за ручку автомобильной двери и крикнул в бешенстве:

– Останови машину! Сволочь!