Жан Расин - Трагедии

Вздыхали обо мне? Не верю! Повторите!
Да наяву ли вы мне это говорите?
Проснитесь же, молю, и бросьте взгляд окрест:
Пред вами я, давно отвергнутый Орест!

Да, предо мною вы, тот человек, который
Открыл мне, что пленять мои способны взоры;
Вы, чьи достоинства я не могу не чтить,
Вы, тот, кого бы я хотела полюбить.

Я понял вас. Увы! Удел мой — безнадежность.
Мне — уважение, ему — любовь и нежность!

Меняться с Пирром вам местами — не расчет:
Он ненавистен мне.

Нет, вас к нему влечет!
Всевластная любовь повелевает нами
И разжигает в нас, и гасит страсти пламя.
Кого хотим любить, тот нам — увы! — не мил;
А тот, кого клянем, нам сердце полонил.
Я безразличен вам. И пусть бы вы хотели
Сейчас вознаградить меня на самом деле,
Мстя Пирру за обман, за множество обид,
По-прежнему лишь он в душе у вас царит.
А он не любит вас и по другой вздыхает.

Что говорите вы? Он мной пренебрегает?
Да как решаетесь вы это утверждать?
По-вашему, — ко мне нельзя любовь питать
И в людях образ мой одно презренье будит?
Другие обо мне великодушней судят.

Вам оскорблять меня, сударыня, легко,
Но вы от истины безмерно далеко.
Иль я не доказал, что время и пространство
Бессильны чувств моих нарушить постоянство?
Я — презираю вас? Увы, меня коря,
Хотели б вы, чтоб он вас презирал, как я!

Ах, что мне до любви иль ненависти Пирра!
Вернитесь в Грецию. Пусть на царя Эпира
Нагрянут тьмы и тьмы врагов со всех сторон!
Пусть греки здесь второй устроят Илион!
Спешите! Иль еще вы не разубедились,
Что я его люблю?

Ах, если б вы решились
Отправиться со мной! Тогда бы мы скорей
Подвигли на войну всех греческих царей.
Вот дело, истинно достойное спартанки!

А он здесь женится покамест на троянке.

Увы!

Какой падет на всех ахейцев стыд,
Коль с Андромахой он судьбу соединит!

И это — ненависть? Признайтесь лучше сразу.
Страсть, как ее ни прячь, видна чужому глазу.
Все выдает нас: вздох, движенье, слово, взгляд.
Скрываемый огонь сильнее во сто крат.

Предубеждение вам отравляет душу.
Неужто я его вовеки не разрушу?
Нельзя все вкривь и вкось упорно толковать
И, словно мне назло, вражду любовью звать.
Я все вам объясню, а действуйте вы сами.
Меня связал мой долг со здешними местами.
Из края этого закрыты мне пути,
Пока отец — иль Пирр — мне не велят уйти.
Идите ж объявить ему, что царь лако́нян
Врага Эллады брать в зятья отнюдь не склонен,
И должен Ахиллид немедленно решать:
Троянца ль выдать вам, меня ли отослать.
Пусть выбор сделает решительно и ясно, —
Тогда за вами я последовать согласна.

Да, вы покинете Эпир, сомненья нет.
Нетрудно угадать изменника ответ.
Вас, Гермиона, Пирр удерживать не станет —
Своей троянкою он безраздельно занят,
Он рвется только к ней, и нужен лишь предлог,
Чтоб от царевны он освободиться мог.
Мы сговоримся с ним. О, нынче я ликую!
Добычу увезти бесценную такую!..
Прощай, Эпир, и будь убежищем пока
Для пленницы-вдовы и для ее сынка.
Воспрянул духом я. Уже и то не худо,
Что милую мою я вызволю отсюда,
И больше никогда ей не встречаться с ним!
Вот и соперник мой. Ну что ж, поговорим.

Я вас везде искал и вам хочу признаться,
Что был неправ, решив с Элладой не считаться.
Обдумав вашу речь, не торопясь, в тиши,
Сказал себе я: «Нет, с отказом не спеши!»
И тотчас пожелал продолжить нашу встречу.
Я убедился в том, что впрямь противоречу
Тем заверениям, что были мной даны,
Обычаям отцов и правилам войны.
Да, страхи Греции имеют оправданье.
Пусть сына Гектора постигнет наказанье.

Я рад, что с Грецией в согласии Эпир,
А кровь несчастного нам обеспечит мир.

В намереньях моих не будет перемены.
Решил сегодня же я с дочерью Елены
Связать свою судьбу. А вы, великий грек
И родственник царя, на мой ступили брег
В счастливый час — затем, чтоб представлять Элладу:
Ее посол вручит мне высшую награду.
Итак, торжественно я поручаю вам
Царевну известить, что завтра ждет нас храм.

О боги!

Все еще я раб постыдной страсти,
Иль нынче ты меня одобришь хоть отчасти?

Да, государь, теперь я одобряю вас.
Ваш справедливый гнев мне доказал сейчас,
Что возродились в вас достоинство и сила,
Что вы — воитель, царь и грозный сын Ахилла,
А не дитя, чей ум любовью ослеплен.
Сегодня побежден вторично Илион.

Нет, Феникс, этот день — победы лишь начало.
Давно моя душа в плену изнемогала.
Но вот я наконец свободен от оков!
Любовь трудней сломить, чем полчища врагов.
Подумай, сколько бед нависло над Эпиром!
Ведь рисковал я всем: друзьями, долгом, миром;
Корону, жизнь, любовь — все положить был рад,
Как дар, к ее ногам за благодарный взгляд;
Готов был умереть иль потерять свободу,
Со всей Элладою воюя ей в угоду...

Благодарю богов: вы свергли эту власть.

Не в меру пленница пред Пирром занеслась!
Увидев, что она едва жива от страха,
Решил я, что свой нрав изменит Андромаха:
Боязнь за мальчика вернет рассудок ей
И сделает ее к заступнику добрей.
Но горе чувства в ней лишь пуще подогрело:
В слезах прижав к груди младенческое тело,
Закрыв глаза и впав как будто в забытье,
Она твердила: "Сын! Сокровище мое!
Ты вылитый отец. В тебе мой Гектор милый
С его глазами, ртом и богатырской силой".
Что ж, после этого оставить сына ей,
Чтоб Гектора она любила тем сильней?

Нет, невозможно дать ей попирать пятою
Достоинство царя!

Ах, гордость с красотою
Суть близнецы! Она — как я ни гневен — ждет,
Что вскоре Пирр опять к ногам ее падет.
Нет, я у ног своих теперь ее увижу!
Отцовской славы я пред нею не унижу.
Ахилл мне был отцом. Ей Гектор мужем был.
Мы с ней враги навек, как Гектор и Ахилл.