Жан Расин - Трагедии

Довольно, государь! Скажу вам об Оресте:
Ошиблись вы, послав соперника к невесте.
Ступайте сами к ней. Из ваших уст должна
Она узнать о том, что свадьба решена.

Да, церемония сегодня состоится...
А ревность в пленнице не может пробудиться?

О боги, вновь она! Но до каких же пор
Сводиться будет к ней любой ваш разговор?
Какими чарами она вас покорила?

Постой, я ей сказал не все, что надо было.
Она не слышала еще, что я женюсь,
Не знает, что пред ней я больше не склонюсь,
Не выпила до дна всю чашу униженья,
Я ей не отплатил за все мои мученья,
Не показал, как Пирр суров к своим врагам!

Идите, падайте опять к ее ногам!
Наденьте заново любовные оковы.
Нет, к рабству прежнему, я вижу, вы готовы.

Ты думаешь, мой гнев улегся и остыл,
И я ей дам понять, что снова все простил?

Любовь слепа...

К кому? К неблагодарной пленной.
Что на мою любовь лишь дерзостью надменной
Посмела отвечать, судьбу свою кляня?
Кто б сохранил ей жизнь, коль не было б меня, —
Ей, чужестранке здесь... нет, более — рабыне!
Ведь я ей слово дал заботиться о сыне,
Ей руку и любовь и царство предложил,
И что в ответ? — одни упреки заслужил!
Нет, я поклялся мстить гордячке беспощадно,
Чтоб впредь упорствовать ей было неповадно,
И выдам мальчика... О, сколько будет слез!
Мне будет сказано, что я ей смерть принес.
Да, Андромаха жить без мальчика не будет.
Она умрет. И кто на казнь ее осудит?
Я сам. Как будто в грудь я ей всажу кинжал!

Но кто ей отомстить недавно обещал?
Иль слабости своей не знали вы дотоле?

Ты прав. Но извини мне этот приступ боли.
Сегодня я даю любви последний бой,
И мне достанет сил, чтоб совладать с собой.
Отныне все решать тебе я доверяю.
Как с Гермионой быть и с мальчиком — не знаю...

Идите тотчас к ней. Вас ждут уже давно.

Я буду действовать, как было решено.

Ну, успокойтесь, друг! Нельзя же так, поверьте!
Очнитесь и порыв безумия умерьте.
Вас не узнать.

Увы, Пилад, ты опоздал:
Советов разума я слушаться устал.
Но горестям моим уже недолго длиться...
Уехать вместе с ней — иль с жизнью распроститься!
Решенье принято. Так я и поступлю.
Не отговаривай.

Согласен, но, молю,
Придите вы в себя, Орест, на вас лица нет!
Заметит это всяк, кто даже мельком глянет.
Чтоб вашим замыслам сопутствовал успех,
Намеренья свои должны вы скрыть от всех.
Здесь Пирру и его невесте все подвластны;
И челядь царская, и стража вам опасны.
Нельзя выказывать волнение свое.
Ну, вот сейчас — зачем искали вы ее?

Не знаю... Я собой и вправду не владею.
Слепой от ярости, я ринулся за нею
И чуть было не стал грозить обоим им.

Чего ж достигли вы неистовством своим?

Вскипела кровь во мне, и занялось дыханье...
Как было сохранить тут самообладанье?
С царевной вскоре Пирр идти намерен в храм,
И я вручить ему невесту должен сам!
Да лучше б обагрил в крови я эти руки!

О да, вам нелегко. Но те же терпит муки
Вам ненавистный Пирр: с женитьбою и он
Теряет женщину, в которую влюблен.

Неправда, Пирру льстят мучения Ореста!
Здесь долго до меня жила его невеста,
К ней становился он что день, то холодней.
Нет, только мне назло он женится на ней!
Все шло так хорошо! В ней пробудилась жалость,
К тому, чтоб стать моей, она совсем склонялась,
А к Пирру ненависть росла в ней каждый час.
О, если б от него я получил отказ —
Со мною в Спарту плыть она бы согласилась
И словом бы одним моя судьба решилась!

Вы в это верите?

Она была полна
Негодования...

А значит — влюблена.
А если б Ахиллид и произнес то слово,
Любого повода, хоть самого пустого,
Довольно было б ей, чтоб вновь вам отказать.
Не с нею надо вам, а от нее бежать.
Я не пойму, зачем вы так стремитесь сами
Со злой обидчицей сковать себя цепями.
Она бы до конца печальных ваших дней
Вас ненавидела жестоко...

Тем нужней
Их разлучить. Мечты ее близки к свершенью,
Я ж обречен опять скитаться грустной тенью...
Нет, не хочу один нести страданий гнет!
Пусть делит их со мной! Пусть тоже слезы льет!
Довольно потакать безудержной гордыне!
Внушать не жалость ей, а страх хочу я ныне.
Пускай же мне теперь ее печальный взор —
Как ей доселе мой — жестокий шлет укор!

Сомнительный итог высокого посольства:
Стать похитителем!

Чьего же недовольства
Страшиться мне, Пилад? К чему иной итог,
Коль буду я, как был, несчастен, одинок?
Меня вознаградят за труд мой славой греки.
Но здесь — посмешищем останусь я навеки!
И надоело мне — скажу начистоту —
Терпеть из честности такую маету!
Пилад, какою ты мне объяснишь причиной,
Что зло всегда в чести, страдает же — невинный,
И тот, кто жертвует собою для других,
Лишь неприязнь и злость в ответ находит в них?
Сколь добродетельной я ни держусь дороги,
Меня преследуют безжалостные боги.
А коли так — теперь, пред ними страх презрев,
Я стану делать все, чтоб заслужить их гнев.
Но ты не должен, нет, делить со мною вместе
Опасность гнева их и беспощадной мести,
Не должен, как и я, к погибели идти.
Оставь меня! Сверни с неверного пути.
Троянца отвези и не перечь закону.
Прощай!

Нет, мы вдвоем похитим Гермиону!
Себя в опасности являет стойкий дух.
К невзгодам брата брат не остается глух.
Пусть греки паруса поднимут на рассвете.
Готовы корабли. Благоприятен ветер.
Я знаю весь дворец. Есть некий тайный ход,
Который к пристани невидимо ведет.
Я под покровом тьмы погони не накличу
И в руки вам отдам желанную добычу.

Пилад, мой друг, твоя безмерна доброта!
Но ты простишь тому, чья рухнула мечта,
Кто обеспамятел от нестерпимой боли,
Кто опротивел всем, а сам себе — тем боле.
Когда-нибудь и я, быть может, отплачу...