Дин Лейпек - Дракон должен умереть [СИ]

— Генри, я не случайно позвал тебя сюда.

Лицо молодого лорда не выдало ничего, кроме вежливого интереса. Только уголки губ слегка дрогнули.

— Мне… вернее, не мне, а нам. Нам нужна твоя помощь.

Теперь Генри действительно стало интересно. Единственная помощь, о которой он мог подумать, заключалась в его двухстах первоклассных лучниках — охотниках-горцах — и трехстах всадниках. А это значило, что где-то назревает война.

— Я слушаю, ваше величество.

Но король, видимо, не мог продолжать. Он поднялся и начал ходить по комнате. Генри очень внимательно наблюдал за ним. Сколько он себя помнил, тот никогда не терял присутствия духа и врожденного оптимизма. Даже смерть горячо любимой жены, не пережившей родов второго ребенка, не сломила короля, хотя и украсила голову и бороду преждевременной сединой.

Наконец он остановился и смог выдавить из себя:

— Это Джоан.

Генри удивленно поднял брови.

— Принцесса Джоан?

Король только кивнул. Генри нахмурился, пытаясь припомнить, что вообще когда-либо слышал или знал о принцессе Джоан, кроме того, что она — принцесса. На ум ничего не приходило. Он встречал ее два раза — очень давно здесь, в Дернби, и еще раз — в столице. Тогда, два или три года назад, она нечаянно наткнулась на Генри в одном из покоев, когда тот был с фрейлиной. Генри опасался, что девочка проговорится, но она, по всей видимости, никому ничего не сказала и только в последующие дни смотрела на него с явным чувством собственного превосходства.

— Что случилось с ее высочеством? — спросил Генри.

Король тяжело опустился обратно в кресло и спрятал лицо в ладони. Потом снова поднял глаза, и Генри увидел, что тот вдруг стал очень старым.

— Они охотились, — начал король очень тихим, усталым голосом. — Три года назад, здесь, в горах. Джоан отъехала в сторону, потом вернулась обратно ко всем… Никто ничего не заметил. Потом ее лихорадило, но все обошлось. А затем… Ей недавно исполнилось тринадцать, и этим летом она… В общем, у нее начались женские дни. Она была сама не своя, это понятно, сидела у себя в комнатах… а потом разозлилась за что-то на одну из служанок… и тут… это случилось.

— Что?

— Дракон.

— В смысле, дракон?

— В смысле, она превратилась в дракона.

Генри некоторое время молчал. Конечно, он знал о таких случаях. На севере это происходило довольно часто. Человек уходил в горы, а возвращался… уже не совсем человеком. Какой-нибудь старый умирающий дракон оставлял свое тело и вселялся в человеческое с тем, чтобы постепенно подчинить его себе и снова стать драконом, обновленным, молодым. Суеверные жители обычно выгоняли такого «одержимого» из деревни, и у несчастного не было ни сил, ни желания оставаться человеком, он просто исчезал, а дракон продолжал жить, поглотив его душу. Такое случалось часто. Но принцесса?.. Наследница престола, пусть и второй очереди? Ее не выгонишь. Ее даже не спрячешь. А она от каждого резкого слова, от каждой случайной обиды превращается в чудовище с когтистыми лапами и огромными крыльями.

Генри поежился. Он вдруг понял, что король вообще-то держался молодцом.

— Когда это случилось?

— В мае. К счастью, мы уже жили здесь. К тому же Джоан как-то почувствовала, что происходит, и успела выпрыгнуть в окно. Никто не пострадал, даже замок остался цел. Мы нашли ее потом в лесу, в одном дне пути. Это было…

Тут король умолк. Генри легко мог представить себе, как это было. Многие взрослые люди сходили с ума сразу же после первого превращения, а уж тринадцатилетняя девочка…

— Она пришла в себя, — продолжил король, и Генри удивленно поднял брови. — Дня через три уже смогла говорить. Постаралась рассказать, что случилось. Она хорошо помнила, оказывается, как дракон в нее вселился, но тогда никому ничего не рассказала. Сама не верила в то, что произошло. Считала, что это было частью горячечного бреда. Непонятно только, почему до сих пор это никак не проявлялось…

— Это-то как раз понятно, — заметил Генри. — Превращение происходит обычно, когда человек перестает контролировать себя. Эмоций девочки было для него еще недостаточно. А как только ее тело стало меняться, становиться подобным взрослому… Тут-то он и вылез. Кто знает про это?

— Почти никто. А всем, кто знает, под страхом смертной казни запрещено рассказывать. Принцесса теперь живет в башне и не выходит оттуда. Слуги только приносят ей еду, чистую одежду. Я иногда поднимаюсь к ней. Когда она говорит со мной, всегда стоит у окна, которое открыто… Генри! Ей ведь можно помочь? Это можно вылечить? Тебя же учили этому!

«Так вот какая помощь ему нужна, — подумал Генри. — Вовсе не двести лучников. И не триста всадников. Ему нужен именно я. Потому что меня учили говорить с драконами. А у него прямо здесь, в замке, есть дракон, с которым срочно нужно договориться. Потому что он сидит внутри принцессы».

— Меня учили, — вслух сказал Генри. — Но мне нужно сначала посмотреть на… принцессу. Понять, что с ней и как.

Король благодарно кивнул — и Генри не смог сказать, что, насколько он помнил, это совсем не лечится. Ни один дракон не станет выходить из человека, потому что для дракона это означает смерть. А умирать драконы как раз и не умеют. Конечно, был маленький шанс… Но и о нем Генри не стал пока говорить королю. «Сначала надо действительно посмотреть на… них. Принцессу и дракона».

Они подошли к основанию узкой винтовой лестницы.

— Нам сюда, — сказал король, грустно глядя наверх. Вздохнул и стал взбираться по крутым каменным ступенькам, иногда останавливаясь и громко сопя. Генри тихо шел следом.

Наверху они остановились у маленькой тяжелой двери с большим засовом.

— Раньше эта комната использовалась как камера для особо почетных и важных узников, — пояснил король вполголоса, постучал в дверь и громко позвал:

— Джоан! Это я! К тебе можно?

Генри услышал, как внутри что-то упало на пол, а затем приглушенный толстой дверью голос ответил: «Можно».

Они вошли. Комната оказалась неожиданно просторной и очень светлой — зарешеченные окна были расположены по кругу. С одного из них решетка была снята. И у этого окна стояла принцесса.

Генри остановился чуть позади короля и внимательно посмотрел на нее. Ему было жутко любопытно. Генри только однажды довелось своими глазами видеть человека, одержимого драконом, и это было довольно жалкое и страшное зрелище. А стоявшая перед ним девочка, если верить королю, пришла в себя всего через три дня. Могла логически рассуждать и здраво мыслить. Это было… нечто.

Генри очень внимательно смотрел на драконо-принцессу — а она очень внимательно смотрела на него.

— Не бойся, Джоан. Я привел к тебе гостя. Это лорд Теннесси.