Питер Гелдерлоос - Как ненасилие защищает государство

Если финансирование «цветных революций» правительством США само по себе недостаточно красноречиво, то недавно открывшаяся информация о том, что лидер сербского «Отпора» — организации, стоящей за «бульдозерной революцией» 2000 г., — тайно работал в зловещей разведывательной организации «Stratfor», доказывает, что ненасилие действительно является инструментом государства. Как выразилось одно из должностных лиц «Stratfor»: лидер «Отпора» и сторонник ненасилия, «будучи верно применён, оказался мощнее ударной группы целого авианосца».

Книга «Как ненасилие защищает государство» широко осуждалась сторонниками ненасилия в США и Европе, но её отправные точки ни разу не были опровергнуты серьёзными аргументами, основанными на фактах. Пацифисты продолжают использовать всё те же формулы и ораторские приёмы, которые уже изобличались как пустые, противоречивые, ложные и даже сопряжённые с расизмом и сексизмом.

Сторонники ненасилия избегали прямых дебатов. Они обращались к средствам массовой информации, осуждая тех из нас, кто использует агрессивные методы борьбы. Они обращались к крупным корпорациям, публикуя миллионы экземпляров книг, убеждающих всех в том, что пацифизм — единственный возможный путь. Они даже обращались к полиции, подвергая нас репрессиям и арестам.

Ненасилие — рука Государства, проникшая в движение за лучший мир. Нам нужно всё яснее показывать, что ненасилие — как единственная практика — не метод борьбы, а попытка умиротворения, поддержанная теми, чья работа заключается в подавлении сопротивления. Нужно продолжать исследовать методы борьбы, признающие неизбежную реальность социального конфликта, чтобы найти эффективный баланс между всеми возможными формами участия в нём — от актов разрушения, саботажа и самозащиты до создания проектов, позволяющих нам поддерживать себя, исцелять своё сознание и общаться с остальным обществом.

1 В данном случае имеются в виду люди, которые преобразуют инакомыслие, конфликтность или даже революционность в деятельность, направленную на изменение какой-то части системы, вместо её разрушения в целом. — прим. ред.

I. Ненасилие неэффективно

Я мог бы долго говорить о поражениях ненасильственного подхода. Но вместо этого, возможно, было бы полезнее поговорить об успехах ненасилия. Пацифизм едва ли был бы привлекателен для его сторонников, если бы эта идеология не имела в активе ни единой победы за всю историю. Типичными примерами являются обретение Индией независимости от колониального правления Британии, прекращение гонки ядерных вооружений, движение за гражданские права 1960-х гг. и движение за мир во время войны во Вьетнаме.1 Обширные акции протеста в 2003 г. против вторжения США в Ирак, хотя их ещё не провозгласили полной победой, вызвали бурные аплодисменты ненасильственных активистов.2

В каждой победе, о которой заявляют ненасильственные активисты, видна склонность к манипулированию историей и попыткам «обеления». Позиция пацифистов требует приписывания успеха только и исключительно пацифистским тактикам, в то время как остальные из нас верят в то, что к изменениям ведёт весь спектр тактик, доступных в любой революционной ситуации, при условии их эффективного применения. Поскольку ни один крупный социальный конфликт не универсален по своей тактической и идеологической составляющим (другими словами, все такие конфликты включают в себя как пацифистские, так и определённо насильственные тактики), пацифистам приходится стирать часть истории, противоречащую их позиции, или же, как вариант, обвинять в своих неудачах параллельно ведущуюся насильственную борьбу.3

В Индии, как нам говорят, народ, ведомый Ганди, за несколько десятилетий создал массовое ненасильственное движение, которое практиковало тактики протеста, несотрудничества, экономического бойкота, голодовку и акты неповиновения, чтобы британский империализм перестал работать. Они терпели массовые убийства, ответив всего несколькими бунтами, но в целом движение было ненасильственным, и, десятилетиями добиваясь своего, индийский народ получил независимость, что стало неоспоримым признаком победы пацифистов. Реальная история сложнее в том смысле, что на решение британцев отступить повлияли многие факторы силового давления, которым они подвергались. Англичане утратили возможность поддерживать колониальную власть, потеряв миллионы военных и большое количество других ресурсов в двух крайне жестоких мировых войнах, вторая из которых стала особенно опустошительной для «метрополии». Ожесточённая борьба арабских и еврейских вооружённых формирований в Палестине с 1945 по 1948 гг. привела к дополнительному ослаблению Британской империи и показала ей, как велика вероятность того, что индусы оставят гражданские протесты и в массовом порядке возьмутся за оружие, если их долго игнорировать. Нельзя сбрасывать со счетов этот фактор, повлиявший на решение англичан отказаться от прямого колониального управления.

Реальность такого поворота событий становится очевидной, если учесть, что пацифистская история индийского движения за независимость выборочна и неполна — не вся Индия склонялась к ненасилию. Сопротивление британскому колониализму включало в себя вооружённую борьбу в достаточных масштабах, чтобы рассматривать метод Ганди как одну из нескольких конкурирующих форм народного сопротивления. Пацифисты, следуя своей неприятной универсальной методике, стирают из истории другие формы сопротивления и помогают распространять ложную историю о том, что лишь Ганди и его ученики стояли у руля индийского сопротивления и были его лицом. При этом игнорируются важные лидеры вооружённого сопротивления, такие как Чандрашекхар Азад,4 ведший борьбу с британскими колонизаторами, и революционеры, такие как Бхагат Сингх, получивший массовую поддержку населения благодаря организованным взрывам и убийствам, составлявшим часть борьбы за «свержение иностранного и индийского капитализма».5 Пацифистская история индийской борьбы за освобождение не может объяснить тот факт, что Субхас Чандра Бос, сторонник вооружённой борьбы, был дважды избран президентом Индийского национального конгресса, в 1938 и 1939 годах.6 Хотя Ганди был наиболее влиятельной и популярной из всех фигур индийского освободительного движения, обретённое им лидерство не всегда последовательно поддерживалось массами. Ганди потерял настолько значительную часть поддержки со стороны индийцев, призвав к «прекращению движения» после беспорядков 1922 г., что, когда англичане после этого посадили его в тюрьму, в Индии не было «ни тени протеста против его ареста».7 Важно отметить, что история запомнила Ганди лучше других не потому, что он представлял общий голос всей Индии, а из-за внимания, уделённого ему английской прессой, и значения, которое он получил, став приглашённым на серьёзные переговоры с британским колониальным правительством. Историю пишут победители, что является одной из причин мифологической завесы, окутывающей историю индийского освободительного движения.