Питер Гелдерлоос - Как ненасилие защищает государство

Пусть и не настолько значимые, как общее сопротивление армии, взрывы на территории белых учебных заведений, включая большинство элитных университетов, и другие акты насилия, направленные против войны, также не должны игнорироваться в угоду пацифистскому «отбеливанию» истории. За 1969–1970 учебный год (с сентября по май) консервативный обозреватель насчитал 174 антивоенных взрыва на территории гражданских учебных заведений, а за их пределами не менее 70 взрывов и нападений, нацеленных в первую очередь на здания системы офицерской подготовки, правительственные здания и офисы корпораций. Кроме того, 230 акций протеста в высших учебных заведениях прошли с применением физического насилия, а в результате 410 была повреждена собственность.26

Убийство пленного вьетконговца, Южный Вьетнам, 1968 г.

Подводя итоги, можно сказать, что весьма ограниченная победа — вывод наземных войск после многих лет войны — может быть ясно отнесена к двум основным факторам: успешное и упорное сопротивление вьетнамцев, заставившее лидеров американской политики понять, что победа невозможна; и воинствующее, зачастую смертоносное, сопротивление самих наземных войск США, порождённое деморализацией — результатом как эффективного насилия со стороны врага, так и привнесения в армию воинствующего политического протеста из чёрного освободительного движения того времени. Внутреннее антивоенное движение, безусловно, заботило руководство США,27 но с уверенностью можно сказать, что в целом оно не имело достаточной власти, чтобы «заставить» правительство что-либо изменить. При этом в любом случае его наиболее эффективные направления использовали формы протеста, сопряжённые с насилием, взрывами и повреждением собственности.

Возможно, запутавшись в собственноручно фальсифицированной истории движения за мир в период Вьетнамской войны, пацифисты США в XXI веке, стремясь остановить вторжение в Ирак, видимо, ожидали повторения победы, которой никогда не было. 15 февраля 2003 г., в тот момент, когда правительство готовилось к войне с Ираком, «протесты миллионов антивоенных активистов по всему миру в выходные дни дали резкий отпор Вашингтону и его союзникам… Невиданная волна демонстраций… спутала военные планы США». Так, по крайней мере, написано в статье на сайте ненасильственной антивоенной группы «Объединение за мир и справедливость».28 Статья, ликующая «широкому проявлению пацифистских чувств», заходит настолько далеко, что в ней предполагается, будто «Белый дом… похоже, поколеблен волной сопротивления в ответ на его призывы к стремительной военной операции». Протесты были крупнейшими за всю историю; за исключением нескольких мелких потасовок, они были совершенно спокойными, и организаторы тщательно подчеркивали их массовость и мирный характер. Некоторые группы, такие как «Объединение за мир и справедливость», даже предполагали, что протесты смогут предотвратить войну. Разумеется, они оказались совершенно неправы, а протесты — совершенно неэффективны. Вторжение произошло, как и планировалось, несмотря на то, что миллионы людей номинально, мирно и бессильно протестовали против него. Антивоенное движение ничего не сделало для того, чтобы изменить распределение власти в Соединенных Штатах. Буш получил достаточный политический капитал для вторжения в Ирак, и ему удавалось избегать негативных последствий до тех пор, пока в войне и попытках оккупации страны из-за эффективного вооружё нного сопротивления иракского народа не проявились признаки поражения. Так называемая оппозиция на официальной политической сцене даже не сделала заявления. Единственный возражавший против войны кандидат от Демократической партии,29 Деннис Кусиниш, ни на секунду не воспринимался как серьёзный соперник; позже он, как и его сторонники, оставил прежнюю высокоморальную позицию, согласившись с мнением Демократической партии, поддержавшей оккупацию Ирака.

Хрестоматийный пример для оценки степени эффективности ненасильственного протеста — участие Испании в оккупации, возглавленной США. Испания, предоставившая 1300 военных, была одним из крупнейших младших партнёров среди «международных коалиционных сил», вторгшихся в Ирак. Более миллиона испанцев протестовали против вторжения, 80% испанского населения были настроены против него,30 но их стремление к миру на том и закончилось — они не сделали ничего, чтобы реально предотвратить военную поддержку Испанией вторжения и оккупации. Поскольку они остались пассивными и ничего не предприняли для того, чтобы лишить правительство власти решать за них, они оказались так же бессильны, как и граждане любой демократической страны. Испанский премьер-министр Азнар не только позволил себе вступить в войну, но и рассчитывал, по всем прогнозам, быть повторно переизбранным — так было до терактов. 11 марта 2004 г., за считанные дни до открытия избирательных участков, на пригородных вокзалах Мадрида были взорваны многочисленные бомбы, заложенные ячейкой, связанной с «Аль-Каидой», в результате чего погибли 191 человек и тысячи получили ранения. Именно из-за этого Азнар и его партия проиграли на выборах, а социалисты, основная партия с антивоенной программой, прошли во власть.31 Военная коалиция, возглавляемая США, лишилась 1300 военных — Испания вывела свои войска, — а вскоре понесла новые потери, когда Доминиканская республика и Гондурас также отозвали свои войска из Ирака. В то время, как миллионы мирных активистов, протестующих на улицах, как послушные овечки, нисколько не ослабили насильственную оккупацию, несколько десятков террористов, готовых убивать нонкомбатантов, смогли добиться вывода более тысячи солдат оккупационной армии.

Действия и заявления ячеек, связанных с «Аль-Каидой», не означали, что совершившие их хотят осмысленного мира в Ираке; они не столько пеклись о благополучии иракского народа (многих представителей которого они взорвали на части), сколько заботились об организации иракского общества в соответствии с определёнными взглядами, крайне авторитарными, патриархальными и фундаменталистскими. И, без сомнения, лёгкость принятия ими решения о том, чтобы убить и искалечить сотни безоружных людей, каким бы стратегически необходимым это действие ни казалось, связано с их авторитарностью и жестокостью, а больше всего с культурой интеллектуализма, в которой воспитаны большинство террористов (хотя это уже совсем другая тема).