Газета День литературы - Газета День Литературы # 008 (1998 2)

Третье. Россия заселена множеством народов. Самый великий из них — русский народ. В него изящно инкрустировано множество малых народов. Поэтому Россия всегда будет полиэтнической страной. Ей суждено всегда быть империей. Поэтому русское национальное сознание всегда общечеловечно и не держится на этнократизме. Русскость — не только в способности переносить тяготы и мороз, не только в широте и терпеливости, не только в наших песнях, но и в нашей супероткрытости. Задача русских — интегрирование всего в себя. Это такое внутреннее богатство, которого нет ни в одном другом этнически зацикленном народе. Даже пули, разрывающие мир, останавливаются перед таким богатством.

Четвертое. Россия должна быть справедливой. Россия всегда будет строить Рай, стремиться не к личной, а к мировой справедливости для всех. Она будет умирать на кострах, будет гибнуть под пулями, но она не может быть другой. Русские и Россия так устроены, так задуманы Господом, чтобы они всегда тянулись к построению Рая, выполняли идею Рая.

Пятое. Россия будет жить не только серпом и молотом, кувалдой, автоматом Калашникова, Интернетом, генной инженерией, водородной энергетикой. Ее главной ценностью будет — сверхпознание. Сверхвера. В силу уникальности задачи Россия и будет Богопознающей страной! Должна стремиться к высшему проявлению человеческого духа.

В сочетании этих пяти компонентов появятся вновь и люди, и культура, и смелое воинство, и границы. Так будет!

А. ПРОХАНОВУ

Советско-китайская граница, Жаланашколь, место боев. 1969

КАЖЕТСЯ, совсем недавно все критики России — и левые, и правые — шумели о "прозе сорокалетних", последнем заметном явлении советской литературы. И вдруг эти мои сорокалетние друзья принялись один за другим справлять шестидесятилетние юбилеи. Исполнилось шестьдесят Андрею Битову и Владимиру Маканину, Владимиру Орлову и Валентину Распутину, Владимиру Гусеву и Эдуарду Успенскому, Тимуру Зульфикарову. Не дожили Юрий Коваль и Вячеслав Шугаев… Двадцать шестого февраля подоспеет юбилей самому энергичному из них — Александру Проханову. А вслед за ним — из месяца в месяц — Леониду Бородину и Борису Екимову, Валентину Устинову и Людмиле Петрушевской, после приблизится к юбилейному рубежу и Анатолий Ким…

Кажется, совсем недавно мы собирались в Кадашевском переулке, в Обществе книголюбов, и говорили о проблемах литературы, о новых героях, о кризисе духовности, надвигающемся на страну… Та встреча сильно напугала литературное начальство, высоких чиновников из Союза писателей, нас чуть не объявили новыми инакомыслящими. А мы всего лишь констатировали, фиксировали, летописали, анализировали, пытаясь предупредить те надвигавшиеся явления, которые и привели к развалу страны. От правды сорокалетних писателей отворачивались замшелые партийные страусы… Потом были наши встречи в каминном зале Дома искусств, у меня на квартире в поселке "Правда". Заболевший Руслан Киреев шлет на очередные посиделки свое шутливое стихотворное послание:

Сегодня это поколение определяет литературу России. Как всю страну, как всю русскую интеллигенцию, подросших сорокалетних катастрофа страны развела в разные политические лагеря, но за редким исключением писатели не озлобились один на другого, сохраняют уважение друг к другу, уважение к таланту, уважение к русской литературе. Не случайно именно бывшие сорокалетние стали инициаторами общих писательских встреч в Ясной Поляне, в тени толстовской веймутовой сосны. Из года в год там встречаются Дмитрий Балашов и Андрей Битов, Владимир Личутин и Владимир Маканин, Анатолий Ким и Леонид Бородин, Руслан Киреев и Валентин Курбатов, Тимур Зульфикаров и Владимир Толстой… Великий классик Лев Толстой каким-то мистическим образом помогает налаживать пока еще хрупкое единение двух литературных галактик.

Когда-то, отвечая на вопрос об общности "сорокалетних", Владимир Крупин заметил: "Да, общность "сорокалетних" чувствую. Сближает личное знакомство и общее дело и возраст. Обычно спорят лишь Личутин и Проханов…" Так и было. И вряд ли кто мог предсказать, что пути близких друзей Александра Проханова и Владимира Маканина разойдутся, а спорщики Личутин и Проханов станут не просто друзьями, а "заединщиками" в самом благородном, духовном смысле этого слова. Когда Проханов, первым из "сорокалетних" замеченный крупными западными издателями, знакомил Маканина с немецкими славистами, никто не мог предсказать, что именно Проханова спустя годы вычеркнут из всех списков рекомендуемых к переводу писателей, а Маканин на немецком книжном рынке найдет самую прочную опору…