Александр Никонов - Анна Каренина, самка

Наркотик начал свое неспешное путешествие по самцовым утробам, растекаясь по внутренним трубам и полостям, постепенно всасываясь в их влажные стенки и разносясь транспортной жидкостью к мозгу. Внутренние органы самцов слегка шевелились в телесной темноте, пропуская через себя потоки организменных жидкостей, накапливая в отстойниках овеществленную энтропию, сокращаясь и расслабляясь, слегка побулькивая и склизко потираясь друг о друга в мягкой тесноте организмов.

– А где она, кстати? – спросил Рахметов.

– Кто?

– Ну, Соня.

– Ах, Соня… Сейчас хлопочет по наследству. У родственников. Я даже толком не знаю, где они живут. Она не взяла меня с собой, потому что… потому что… Ну, а ты-то как сюда попал?

– Я? – Рахметов немного загрузил мозг, затем привычным движением поднял конечность и произвел короткий звук манипуляторами. Его вторая конечность, свободная от щелчков, приподняла пустую емкость, показав ее кому-то вдали. – Человек! Еще два раза тоже самое… Я, понимаешь ли, Родион, затеял небольшое дельце. Не хочешь мне, кстати, пособить? И сам заработаешь, и революции поможешь… Ты же знаешь, как я люблю революцию.

– А что делать?

– Я тут договорился с одними ребятами, они мне поставят партию газет. Вот таких… – Рахметов, оглянувшись по сторонам, достал из складок искусственной шкуры скрученную целлюлозную пластину, почти сплошь покрытую черными отметинами кодировочных значков. – На, посмотри, только осторожно.

Он хотел передать носитель младшему самцу, но в этот момент к пищевой станине подошла низкоранговая особь, держа в передних конечностях деревянный диск, к которому силой всемирного тяготения были прижаты две небольшие прозрачные емкости, содержащие дозы наркотика. Рахметов сунул конечность обратно в складки шкуры, и пока низкоранговая выставляла на плоскость пищевой станины наполненные ядом емкости и забирала пустые, сидящие самцы замолкли, пережидая. Но едва низкоранговая особь ушла, старший самец быстро, по столу передал носитель младшему. Тот расширил диафрагмы:

– Ух ты! «Искра»! Я слышал про нее… Но это же нелегально. Заметут!

– Слушай, легально, нелегально… Это все условности. Люди, я считаю, должны сами решать, что им можно пить, есть и читать. Нельзя же все запрещать! Ты еще морфин запрети! Или водку… Посмотри сам, товар первоклассный. У меня теперь будет всегда свежак. Знаешь, как разлетается!..

– И почем отдавать?

– Договоримся. Если окучишь университет, сам станешь дилером, будешь сидеть в проценте.

Родион тоже оглянулся по сторонам, потом вперил взор в кодировочные знаки, покрутил черепной коробкой:

– Да-а… Круто лепят. Такое, пожалуй, будут брать. Так какая, говоришь, моя доля?

– Сказал же, договоримся. Дешево отдавать не могу, сам не за малую цену беру. Но на жизнь хватит нам обоим. Не читай здесь, возьми себе. В номерах посмотришь.

– Спасибо, брат. Значит, ты за этим сюда ездил?

– За этим. Хочу расширяться. Гвозди людям уже надоедают. Тот проект, о котором я тебе рассказывал, еще раскручивать надо. А это – готовые деньги… Ну, если согласен, давай поднимем за успех нашей концессии. И пойдем за товаром.

Родион поднял емкость:

– Дай бог не последняя…

После того как желудки самцов были наполнены ослюнявленной и пережеванной в однородную массу пищевой протоплазмой, начался процесс медленного всасывания продуктов ее распада в стенки длинного трубчатого органа, расположенного в брюшине. Процесс всасывания происходил вне контроля коры головного мозга, полностью освобождая ее для более важных дел, например, поиска приятных ощущений. Однако самцам, которые вышли из помещения для харчевания, было не до развлечений: для того чтобы в будущем иметь универсальные единицы эквивалента ценности и обменивать их на приятные эмоции, им сначала нужно было поделать некоторые дела.

Рахметову требовалось перед отъездом заскочить в два места. Родиона он решил взять с собой, чтобы использовать в качестве бесплатной носильной единицы. После недолгого плутания по извилистым пространствам между жилищами Рахметов оставил юного самца на углу, а сам проник во входное отверстие здания. Это было массивное многоуровневое сооружение. На каждом из уровней в отдельных загончиках обитали разумные особи, которые расплачивались за нахождение в этих замкнутых пространствах с хозяином обиталища.

Будучи по происхождению мигрирующими стадными существами, не знавшими дома, разумные особи в процессе социальной эволюции пришли к столь острой необходимости в жилище, что потеря стационарного пристанища стала считаться одной из самых больших трагедий, причиняющих большие страдания чувствилищу. И социальная эволюция чем дальше, тем больше закрепляла эту привязанность к жилью необходимостью где-то складировать накапливаемые предметы, коих производилось все больше и больше.

Рахметов поднялся на четвертый уровень. Просканировав подвижные загородки, предохраняющие входные отверстия в индивидуальные закутки от несанкционированного доступа нехозяев, он идентифицировал нужный знак и фалангами манипуляторов постучал в деревянную панель.

– Кто там?

– Э-э… Простите, не у вас ли продается славянский шкап?

– Чего?!

– У вас! Продается! Славянкий! Шкап!!!

Панель со скрипом повернулась, освобождая проход, и Рахметов увидел невзрачную личность, трудно поддающуюся описанию.

– Толстая дверь, плохо слышно, простите, – личность отступила в глубь жилого пространства, дав тем самым знак пришлой особи, что проникновение в жилище санкционировано. – Всем приходится кричать! Из-за этого все соседи уже знают пароль. Даже спрашивали меня, не открыл ли я производство мебели на квартире… Чаю будете?

– Нет. Меня ждут на улице.

– Как хотите-с. Мне сказали, что я должен передать вам столько газет, сколько вы сможете унести. Вы парень крепкий, поэтому я сразу скажу: столько газет у меня нету. Отдам последние две большие пачки… Я так понимаю, что это наша первая, но не последняя встреча, поэтому стоит познакомиться. Как вас зовут?

– Моя фамилия Рахметов, – сухо представился вошедший.

– Прекрасно, просто прекрасно… А меня зовите «товарищ Азеф»… Держите, товарищ Рахметов. Вот ваши пачки…

Через некоторое время Рахметов вышел из здания. Согнутые фаланги манипуляторов обеих его передних конечностей удерживали два перевязанных тюка информационных носителей. Которые он тут же передал Родиону. Тот взял обе пачки, чувствуя некоторую несправедливость, но понимая, что высказывать свое мнение в данной ситуации было бы несколько неверно, поскольку самец, который шел сейчас налегке, во-первых, дважды кормил его протоплазмой за свой счет, а во-вторых, пригласил в перспективный бизнес. Так что лучше было нести груз и помалкивать.