Огнева Евгеньевна - Дети вечного марта

Пренебречь вызовом было нельзя, равно как и службой. И там и тут порядки отличались величайшей строгостью. За малейшую провинность следовало наказание: от простой незамысловатой порки, до посажения на кол.

Ночь после разговора с князем Аркаса тянулась бесконечно. Игорь почти не спал. Стоило задремать, по зеленому полю бежала девочка коза. За ней неслась орда пьяных чистюков, предводительствуемая почему-то Игорем. Он не мог остановиться, скакал вместе со всеми, сжимая в руке топор. Когда до девочки оставалось несколько шагов, Игорь мучительно просыпался каждый раз, обливаясь потом. Накатывало облегчение, и одновременно память о недолгой дружбе с чистюками прожигала едкой отрыжкой.

Рысь не удостоил бывшего начальника дворцовой стражи второй аудиенции. Утром Игорю дали собрать вещи, покормили на кухне в присутствии главного повара и вывели из замка тайной калиткой. Ири, завязав в узелок пирожков, покивал, молчком, ткнулся головой Игорю в грудь и ушел. Сун не появился вовсе.

Двое молодых рысей вели незваного гостя к внутреннему рубежу с Невьей почти неделю. За это время можно было и познакомиться, и подружиться, но сопровождающие не проявили к сближению ни малейшего желания. Игоря же заколодело. Не хотите - как хотите! В душе возилась обида. Маслица в огонь подливал, въевшийся за много лет в память шепоток Его Светлости. Так что в один не самый прекрасный, как позже выяснилось, момент Игорь приказал обоим рысям, отваливать восвояси. Дескать, дальше я с вами не пойду. Парни удивленно, помолчали на дурака, пожали плечами и, развернувшись, канули в зеленке. Тоже типа: не хочешь - как хочешь.

Еще трое суток Игорь плутал по мелким гривам между болот. Продукты кончились. Он перешел на подножный корм, часто сомневаясь, съедобно ли это вообще. На четвертые сутки, перебираясь с одной гривы на другую, он провалился между кочками. Снизу не засасывало, но и не отпускало. Кочки, за которые он пытался ухватиться, уходили в черную болотную воду. Стоило отпустить, они выныривали как резиновые. Силы катастрофически таяли. Когда не оставалось уже ни малейшей надежды на вызволение, Игорь заорал.

Он клял всех и вся. Он выплескивал боль и злость. Он выл…

С недостижимой гривки, до которой было - рукой подать, ему ответили, в том смысле, что держи конец. Прямо в лицо полетел толстый, замысловато сплетенный из лыка канат.

Когда Игоря везли в цитадель хранительницы восточного порубежья Рахны, деревянную конструкцию, стоявшую слева от замковых ворот, он принял за строительные леса, только позже уразумев, что это комбинированное устройство по умершвлению человеков.

Тьфу, тьфу, тьфу! Лучше об этом не думать. Лучше вообще не думать. Живут же как-то остальные, вот и ты научись. День, ночь - сутки прочь! Главное - надежда.

Взять Нюха. Вот кто стопудово не задумывался ни о каких сложностях. Нравственных проблем для него не существовало. В дозор, так в дозор. Хозяйку ублажать? В бочку нырнул и - мелкой трусцой - выполнять обязанности, прописанные всякому гвардейцу, как неукоснительные.

Кроме замечательно обоняния Нюх, к стати, обладал массой иных достоинств. Он, например, умел споро разворачивать лагерь, но место для бивака определял всегда сам. Были, говорят, неверующие, которые пытались оспаривать его решение. Только так получилось, что они погинули на своей правоте, а Нюх вон, трясется в седле и козлом воняет.

Игорь уже изрядно набил седлом задницу. Смысла продвигаться дальше не было никакого. Разъезды, патрулирующие границу с герцогством, изредка, но приводили перебежчиков. Гонять людей вдоль рубежа с соседним приграничным наделом, было сущей глупостью. Оттуда сроду никто не перебегал. Раньше госпожа хранительница Границы этим направлением пренебрегала. А в последнее время, что-то разадорилась.

Пошли шепотки о ее тайных сношениях с соседом, с чистюками, с герцогом даже, - что было уже сущей глупостью. Вообще в гарнизоне ходило масса слухов, проверять которые никто не порывался. Шуршали между строго собой. Игорь подозревал, что те разговоры исправно доносились госпоже. Санкций, однако, пока не следовало. Гарнизон был верен правительнице по гроб. От чего же не дать некоторой воли языкам? Госопожа Рахна была достаточно хитра.

Она железной рукой держала власть на восточном участке Границы и трижды железной хваткой удерживала возле своего трончика гвардию.

Лишний раз вспомнился герцог: засел в столице, окружил себя плотным кольцом лизоблюдов и дураков, и думает, что держит страну в кулаке. На самом же деле, власть его - тонкая жердочка. Чуть качнется, и - кувырк - полетел.

Прогадил Арий власть, - думал Игорь. - Когда можно было выкосить аллари под корень, занялся обустройством нового божественного культа. Загнал в храмы армию, и силой заставил поклоняться Светоносу, которого злые языки быстро переименовали в Несусвета. В народе начались раздрай и шатания, результатом чего стал кризис, из которого герцог хрен когда вылезет.

Игорь быстро обернулся. Нюх пристально смотрел ему в спину. Но стоило командиру разъезда заметить, дикарь широко, бессмысленно заулыбался.

Бороду ему по началу брили силком, после сам приохотился, или мадам велела. Красивая такая физиономия, а на ней ничего кроме радости: посмотрели на него! У Игоря вдруг возникло подозрение, что Нюх не так прост, как кажется, но… возникло и кануло под напором разбежавшихся мыслей.

Когда-то в юности, которую он уже почти не помнил, жизнь имела смысл. Потом смыслом стало ожидание. Даже женщины он тут себе не нашел. Не такой, которая согреет постель, и утром растворится в дворцовых коридорах, а которая только для тебя. Брат Апостола ради женщины отказался от жизни в клане, бросил род, дезертировал. Интересно, если бы Игорь встретил такую? не показалась ли бы тогда неприветливая, постылая земля роднее родного?

Фу! Только и осталось, что о бабах думать. После господской постели, в которую по разнарядке водили, могло и вовсе от этого дела отвратить.

Игорь пока справлялся. Но особенного рвения за ним госпожа не заметила и по службе не двинула. Нюх - другое дело. Гигант! Кем мог быть в гарнизоне дикий инородец? Максимум - посыльным. А этот в разведку ходит наравне с нормальными людьми. Или взять Вика. Не отрабатывай он в постели за троих, фиг бы стал командиром гвардии.

— Клай, позови начальника гарнизона!

На троне, установленном в центре высокого подиума, развалясь, сидела плотная женщина, одетая в узкие кожаные штаны, расшитые камешками короткие сапожки и легкую, тоже расшитую, безрукавку. Шнуровка безрукавки немилосердно давила пышную грудь правительницы. Время от времени, она снимала петлю с очередного крючка. Груди становилось все больше.