Огнева Евгеньевна - Дети вечного марта

Хозяйка безразлично рассматривала извивающегося на полу мужчину. Налюбовалась и только потом что-то шепнула дикарю. Игорь знал, что у того в рукаве припрятан метательный нож. Шак тоже догадался. Он очень внимательно следил за Нюхом, и когда тот кинул короткий блестящий лепесток, неуловимо для постороннего глаза, увернулся.

— Ва! - сказал, пораженный Нюх и восхищенно осклабился.

— Что ты лыбишься, скотина? - накинулась на него хозяйка. - Иди добей собаку. Быстро.

— Не трогай его! - Не попросил, приказал Шак.

— Скала заговорила? О, мы польщены. Мы в полном восторге. Нюх! Тащи сюда эту падаль. Будешь резать собаку по частям. Но чтобы жил долго.

— И ты никогда не узнаешь, как я смог помолодеть на двадцать лет, - слегка поклонился Шак паучихе.

Вот тебе и дикий конь. Такого знания женщин Игорь от него не ожидал. Дернувшись, как от удара, Рахна вскинула руку, останавливая Нюха.

— Повтори! - у нее задрожал голос.

— Если кто-то из моих друзей пострадает, ты не узнаешь, как я смог помолодеть.

— Врешь!

— Нет.

Не она тут была повелительницей. Конь стоял со связанными руками. Но он был господин, а она - приживалка, которой посулили вечный пенсион.

— Говори!

— На втором порубежье есть источник с живой водой.

— Нарисуй подробную карту, - потребовала Рахна.

— Без меня не найдете.

— Найдем. Рисуй, иначе твоих друзей будут мучить у тебя на глазах.

— Тогда я вообще ничего не скажу.

Рахна заметалась. Она по прежнему восседала в кресле, но метания были налицо. Отпусти она коня, тот сбежит. Но… такие не лгут! Она судила всех людей по себе. Человеку верить нельзя. А не человеку?..

Нет! Она никогда никому не верила. Сама предавала и продавала, пока не добралась до вершины власти. И дальше не станет верить! Кругом были одни враги, либо слякоть. Она жила среди слякоти. Те мужики, которые ее еженощно ублажали, тоже были слякотью. Любой готов был ради ее милости убить ближнего.

А этот - нет! Она чувствовала это и не могла решить, что делать. Минты тянулись невыносимо медленно.

— Ты все расскажешь своему старому другу, - наконец заговорила Рахна. - Я сказала! Ты расскажешь Игору, как найти источник. Он пойдет за живой водой, а вы останетесь заложниками.

— Часть приграничья перекрыта егерями, - напомнил Шак. - Боюсь, Игор не сможет прорваться.

— Не беда. У меня есть лаз через Границу. Нюх укажет направление. Но пойдешь не ты!

Не прослужи Игорь столько лет под властью лживого до кончиков пальцев человека, он, пожалуй, поверил бы. Опыт подсказывал: она пошлет на поиски мифического источника Игоря, а аллари запытает или устроит страшную публичную казнь.

Игорь поймал себя на том, что, если его переправят через Границу, он не вернется. Простит себе потом и женщину-птицу, и умирающего собаку. И Шака простит…

Отыщет дорогу и вернется к нормальным людям… к чистым улицам. Там нет герцога, нет чистюков, нет грязной, свихнувшейся от крови бабы…

— Хорошо, - согласился Шак. - Я расскажу Игору, как найти источник.

Хозяйка превратилась в одно большое ухо. Она вытянулась в их сторону, свесив массивную грудь с подлокотника. Нюх, рыпнулся, подойти, но конь мотнул головой, и дикарь остался на месте. Местырю было не до них.

— Если выскочишь в восточной Невье, найди промежуточный рубеж. Там есть большая свежая плешь. Как-нибудь обойди ее. В лесу скажешь… слово Шак произнес одними губами. Повтори.

Игорь прошептал в ухо коню пароль. Оказалось не верно. Шак поправил. Игорь кивнул. Апостол глянул ему в глаза на самое донышко, и, кажется. что- то там увидел. Скривился твердый рот, брови сомкнулись на переносице. Шак тряхнул головой памятным жестом, и отошел.

Следовало что-то сказать. Крикнуть ему, чтобы верил. Игорь не мог унести с собой этот понимающий взгляд бывшего друга и это презрение высшего существа, к нему человеку, к мелкому ничтожеству, которое положит на алтарь собственных нужд хоть чужую жизнь, хоть целый Мир.

Не Апостолу выступать в роли судьи, пискнуло подлое нутро. Он сам в жизни убил столько, сколько миролюбивому Игорь и не снилось. Убийца, а туда же - судить! Игорю надо просто вырваться. Он тут больше не может! Не может!!!

А там сможешь? Зная, что оставил людей, - да хоть и не людей, - на страшную смерть? Просто на смерть…

Глубокий мрак камина вдруг начал оживать. Чернота заклубилась. Рахна сорвалась с места и метнулась к противоположной стене. Сосущая темнота в топке стала наливаться красным.

Перед ними открывался тот самый лаз, про который в запале крикнула хозяйка. Игорь понял, сейчас наступит момент перехода. Даже Шак отшатнулся, таким ужасом повеяло в зале.

По лицу повелительницы бродили тени. Оно все больше наливалось сомнением. Нюх остался на месте. Когда чернота полностью перетекла в пурпур, дикарь рыкул Игорю, идти за собой, и нырнул в жерло камина. Его обволокло и как бы отодвинуло от них. Он позвал еще раз. Игорь сделал три шага и, не оглядываясь, канул в топке.

Его охватилитепло и покой. Тут было ХОРОШО. Так бы и стоял. Или он уже летел? Пурпурный туман вился у пояса, постепенно спускаясь к коленям. Как только достигнет пола, их унесет.

Люди и не люди остались по ту сторону. Птица глядела с любопытством. Надо же. Ее ведь убьют, как только топка камина почернеет. Замучают. Игорь теперь в этом не сомневался. Собака пришел в сознание и тоже смотрел в след уходящим. Только Шак по прозвищу Апостол глядел мимо, кривя рот.

Рахна смотрела в глаза своему посыльному. Она, кажется, только сейчас поняла, что Игорь может смыться. Зная, что переход скоро завершится, Рахна прокричала:

— Ты еще можешь вернуться. Отпусти коня. Он пойдет вместо тебя. А тебе я обещаю жизнь! Решай!

Тут оставалось все страшное и плохое. С ним уходил Нюх, но Игорь как-нибудь справится. А эти…

На въезде в замок ждала ажурная конструкция: виселицы, вкопанные в землю, обмазанные засохшей слизью, кровью и дерьмом, колья, колеса…

Шака посадят на такой кол. Нет, он не дастся. Посадят птицу, которая с детским удивлением таращится на завитки пурпурного тумана.

За спиной образовалась тянущая пустота. Еще не было движения - только ощущение, что истекает последний миг.

Усилие чуть не вышибло дух. Даже пошевелить рукой было трудно. Тем более сделать шаг. Но Игорь двинул каменно тяжелую ногу, за ней другую. Он нес на собственных плечах тяжесть всего мира.

И вынес.

— Шак, быстрее!

— Она убьет тебя, Игор.

— И хрен с ним! Уходи!

— Иди, Шак, - тихо попросила женщина-птица. - Я знаю, так надо. Иди.

— Иди, Шак-бар, - прохрипел с полу собака.

Конь хищно оглянулся. Туман мел над самым полом. Нюх почти скрылся в его завитках. Рахна вдруг мелко затряслась в диком нечеловеческом хохоте. Ее ломало истерикой, сквозь которую донеслось: