Альфред Элтон Ван Вогт - Избранные произведения. Том I [Компиляция]

И сразу же возникло видение: Модьюн снова был в приемной у зоувга. Держа в правой руке перо, он склонился над книгой для посетителей. Почему-то он понимал, что происходит. Телепатический сигнал, включившийся у него в мозгу, сейчас заставит его поставить подпись.

Ну и пусть.

Кажется, он действительно успел расписаться, когда…

Модьюн проснулся в темноте, вспомнил слова Доолдна и понял: «Будь я проклят, а ведь мои друзья-звери и вправду обращались со мной, как с умалишенным». Больше всего его угнетало, что они были правы. «Пожалуй, я действительно был не в себе. Я запрограммирован. И до самого последнего времени я никогда не использовал свой разум, чтобы с этим покончить. Разве это не безумие?»

Он лежал в ночной тишине. Глаза уже привыкли к темноте, и Модьюн понял, что находится в своей каюте на борту звездолета. Он смутно замечал очертания двух фигур, сидящих у его постели. Скоро он смог разобрать это были Доллдн и Роозб.

«Не спускают с меня глаз… Друзья мои…» Теплое и в то же время печальное чувство охватило его. Печальное, потому, что он предвидел, как они будут горевать, когда последние мужчина и женщина, покорившись неизбежному, уйдут из жизни. Он подозревал, что эта мысль — порождение программы, давным-давно заложенной нунулийцами. И одновременно понимал — какая разница, где берет начало истина.

В каждом земном мужчине скрыто изворотливое, тщеславное, ненасытное. безрассудное, чувственное начало, которое делает его самым презренным существом во всей галактике.

Раньше он использовал малейшую возможность, хватался за любой случай, чтобы вылезти за счет других. Ни одна политическая система не смогла его обуздать. И алчности его не было предела.

Правы зоувги: человеческий род должен исчезнуть. Он с опозданием понял, что во время приступа странной дурноты, случившегося с ним, они, должно быть, привили ему свою цель. Он тогда подумал, что быстро пришел в себя. Как бы не так! Это всего лишь тонкая иллюзия, дело рук специалистов.

«Что же делать?» — подумал он.

Оба народа зашли в тупик. Конечно, не ему судить, во что превратили себя зоувги. Так что придется исправить то, что он с ними сделал… Это очевидно.

Из темноты раздался голос Роозба.

— Доолдн, кажется парень проснулся.

Ягуар зевнул. Несколько секунд он приходил в себя, потом неуклюже поднялся.

Сейчас он включил свет. Модьюн напрягся. Но когда свет вспыхнул, невольно мигнул и зажмурился.

— Да, проснулся, как миленький. — Это голос Доолдна.

Оба человекозверя подошли к постели и склонились над ним. Роозб строго сказал:

— Мы следили за твоими мыслями. Перед тем, как пойти на танцы, Соодлил подключила нас к тебе. Да, Модьюн, пропащий ты человек.

— В каком смысле пропащий? — машинально спросил Модьюн. — И что еще за танцы?

Медведь пропустил его вопросы мимо ушей.

— Она, то-есть Соодлил, говорит, что придется тебе самому избавляться от их гипноза. Для нее это было бы вмешательством в твои мысли.

— Она права, — согласился Модьюн, но не закончил фразы. — Как же Соодлил тогда смогла подключить вас к моим мыслям? Это ведь тоже вмешательство.

— Она решила, что это наше дело, — с довольной миной объяснил Доолдн. А у нас, братец, таких предрассудков нет. Ты готов, Роозб?

— Готов! — сосредоточенно ответил медведь.

— Вот что, друг, — сказал Доолдн. — Придется тебе выбирать. Либо ты убиваешь нас, — так устроила Соодлил по нашей просьбе — либо выбрасываешь из головы гипноз зоувгов. Приготовься, сейчас мы тебя так отлупим, как тебе и не снилось.

Модьюн сел на постели. Он лихорадочно переводил взгляд с одного решительного лица на другое. Обескураженный написанной на них непреклонностью, он сказал:

— Но ведь мне придется применить телепатию.

— Это нас убьет, — ответил Роозб, — так сделала Соодлил.

Без всякого перехода он обрушил на Модьюна свой огромный кулак. Удар был так силен, что Модьюн задохнулся.

— Ради бога, — беззвучно прошептал он. И в тот же миг Доолдн нанес ему сокрушительный удар под ложечку.

— Ну-ка, выбрасывай гипноз! прорычал ягуар.

— Опомнитесь! — крикнул Модьюн. — Ведь это нечестно! Кулак Роозба врезался ему в челюсть, и он поперхнулся.

— Вы неправы, — заплетающим языком проговорил Модьюн. — А как же их бессмертие? — Доолдн прервал его, двинув кулаком в живот.

— Сказано, выбрасывай, придурок ты эдакий!

В какой-то миг Модьюн попробовал дать сдачи. Придя в себя, он с изумлением обнаружил, что стоит на коленях около двери, а Роозб душит его и ревет:

— Выбрасывай, ублюдок!

«В конце концов — смутно промелькнуло у него в голове, — внушение можно проводить по-разному. Они выбрали очень убедительный способ».

Еще через минуту он лежал, распростертый на полу, Доолдн уселся на ноги, а Роозб прижимал его руки к полу. Медведь занес кулак с явным намерением опустить его прямо Модьюну на лицо.

Это уж слишком. Человек съежился.

— Не бейте меня, — попросил он. — Я все сделаю. В глубине души он был просто поражен. «Зоувги наверняка не учли, что судьба человечества кому- то небезразлична», подумал он.

Занесенный кулак разжался.

— Давай выбрасывай.

Модьюн сделал то, что от него хотели, а потом вздохнул: «Все равно так нечестно, но теперь уже ничего не попишешь».

Они подняли его на ноги. Стали обнимать. Роозб чуть не плакал.

— Ну и ну! — пыхтел он. — В жизни не делал ничего круче. А теперь, — сказал он напоследок, — у нас есть для тебя еще одна работенка. Ты ведь говорил, что четыре миллиарда людей сочли жизнь слишком утомительной штукой, так?

Модьюн ждал. Он чувствовал, что отвечать не обязательно. И правда, медведь продолжал: — Скорее всего, такая же мысль сидит и у тебя в голове без всякого гипноза зоувгов, верно?

Конечно, медведь был прав.

— Выходит, придется нам позаботиться, чтобы ничего подобного больше не приключилось. Теперь слушай. Даем тебе пару недель, чтобы твоя самка забеременела. Мы будем тут, поблизости, и проследим, чтобы все было в ажуре. А не то получишь еще не такую трепку.

— Что ж, — неуверенно произнес Модьюн, — я не возражаю. В конце концов, она моя жена.

Он смеялся и плясал. Вокруг самозабвенно кружились в танце человекозвери. Но его танец был самым неистовым. До сих пор он постоянно сдерживал двигательные центры, а теперь отпустил их на волю. Ритмичная музыка лилась в уши, возбуждая всю двигательную область мозга. И вот итог — стремительный, но удивительно изящный танец.

Он ловко лавировал в густой толпе, пока после очередного поворота не оказался лицом к лицу с девушкой. Он обнял ее как раз в тот миг, когда, она, смеясь, тоже повернулась к нему.

Они встретились в танце, она со счастливой улыбкой прильнула к нему и, покачиваясь в такт, положила руки нам плечи.