Mazai-Krasovskaya Jana - Легилименция

Захотелось подняться по тропе, пройти, осмотреться. Северус взглянул на девушку:

— Где мы?

— Алтайские горы. Россия.

— Как?!

— Я расскажу. Правда, расскажу — куда ж я денусь, Северус…

Она назвала его по имени, и здесь это прозвучало удивительно уместно. Он думал, каким будет ритуал, а он, оказывается, уже начался…

— Ты же хочешь пройтись, так иди.

Она медленно поворачивалась, глядя вокруг. Он повторил это движение, вбирая в себя совершенно удивительное — все: воздух, очертания гор, облака, подсвеченные еще невидимым солнцем, и медленно гаснущие звезды. И ушел вверх по тропе по тонким жгутам осеннего тумана.

«Природа — храм, где от живых колонн

Обрывки смутных фраз исходят временами.

Как в роще символов, мы бродим в этом храме

И взглядом родственным глядит на смертных он…»

Северус уже поворачивал назад, когда его настиг женский голос, читающий… заклинание?

— Просто стихи, Шарль Бодлер, писатель, поэт… магл. Я почитаю тебе еще, если захочешь, — она кивнула, чтобы он шел за ней, и начала спускаться на шум ручья.

Ну конечно же… родниковая вода… Вода из горной речки!

У самого края берега она повернулась.

«Бокалы?» — мелькнула у него мысль, тут же встретив ответ:

— Не нужны.

Она омыла ладони и зачерпнула воду правой рукой: «Пей». И он приник к ледяной кристально чистой воде на ее ладони. А выпив, благодарно поцеловал эту ладонь, каждым нервом чувствуя это древнее и священное место, дарящее покой, силу и чистоту. Он бы и так расцеловал ее за этот удивительный подарок — за саму возможность сделать хотя бы несколько вдохов — здесь, увидеть, как приходит солнце, узнать, что в мире такое — есть.

— Теперь ты… — но он уже наклонился и зачерпнул воды и, как завороженный, смотрел, как она пьет. С его ладони. И так же целует ее. Совершенная близость.

— Кажется, теперь я понял, что такое доверие…

— Тебе понравилось?

— Невероятно.

Он сгреб ее руками, крепко прижав — просто оттого, что хотелось обнять, и улыбнулся, почувствовав даже через толстую ткань тепло ладоней на своей спине, откинул голову и встретил яркий солнечный луч, зажегший осенний лес на склоне.

— Подумать только, я мог никогда этого не увидеть… Спасибо, Лия, — Северус ласково коснулся губами ее щеки и тут же ощутил ее касание. Но не мог не взглянуть в глаза перед тем, как встретиться губами.

Нежно. Легко. Невозможно. Удивительно. Чисто.

Такое могло только присниться. И ему хотелось… побыть одному.

— Перегруз? — спросила Лия вслух.

— Что?

— Слишком много всего?

— Да…

— Аппарейт…

Она упала на колени, не удержавшись, и медленно начала оседать на пол кабинета зельеварения. Он аккуратно придержал ее за плечи и влил зелье, мысленно отругав и ее, и себя: надо было сделать это еще там, пока не погасли звезды…

Широкая улыбка девушки сказала ему, что она все слышала. А он почему-то не мог проникнуть в ее мысли так легко, как раньше. Она встала, чуть покачнувшись, оперлась о подоконник.

— Устала?

— Уже легче. Доберусь. Иди, я позову Милли, но не хочу, чтобы нас видели вместе даже эльфы.

Да она не теряет головы… Он снова посмотрел ей в глаза. Барьера не было. Были радость, много тепла и немного грусти о том месте, что им недавно пришлось покинуть, и усталость. Слишком много усталости.

«Нечего девочку мучить, — подумал Северус, аппарируя в свои комнаты. — Но какая сила — протащить его больше чем через четверть земного шара! Она не чудо, она просто сокровище…»

Только одно заставляло его оставаться настороже: она не может быть Трэверс. И, скорее всего, она не может быть… англичанкой. Темной… нет, это исключено. После того, что он видел… Кто она?

Хмурая, не выспавшаяся Лия медленно читала письмо от «отца», и ее лицо светлело.

Лорд Трэверс оказался потрясающе прагматичным. Оказывается, он практически сразу заподозрил, что с его дочерью (точнее, с ее телом) произошло нечто, выходящее за все рамки. А когда «Эмилия» встала с кровати и начала действовать, и подавно все понял.

В семейной библиотеке сохранилась довольно отрывочная информация о переходе душ, но опытному ментальному магу было не так и сложно уловить все необходимое и сопоставить факты и литературные данные. И подсчитать все выгоды. Особенно после определения силы «приемной дочери», как он назвал Лию в письме. Сплошной выигрыш, так что — дружим, детка… «Ты же себе и мне не враг?» — таков был краткий смысл скупых и четких строчек. И предупреждение о встрече в ближайшее время, но без указания времени и места…

«Решил подержать меня в тонусе, — подумала Лия. — Ну и ладно».

Она закрыла глаза, вспоминая.

Все-таки она не смогла поцеловать его так, как хотела. Потому что всей своей душой чувствовала: это было бы неправильно. Не там. Не тогда. Не так.

А может быть, и вообще не в этой жизни… Как ни грустно.

«А пока будут исследования. Много работы. Да, до занятий всего пять минут, — она допила кофе и быстро сложила сумку. — Хоть бы сегодня не произошло ничего, кроме уроков…»

К сожалению или, наоборот, к радости, ее чаяния не оправдались.

Утро было насыщенным: Чары у любимого декана, на которых Лия уже успешно соотносила то, что давал Флитвик, с азами теории, кем-то давно изгнанной из Хогвартсовских стен, затем — почти то же на трансфигурации, где МакГонагалл уже одобрительно кивала, когда Лия вытаскивала одну из ее книг; наконец, просто Гербология.

После обеда они обычно занимались с Падмой, готовясь сдать за полгода обучения годовую программу. Без добавки теории, которую она сама выпросила у двух своих профессоров, это было вполне реально и даже без особого напряжения. Всего-то тридцать чар, по пять каждого вида, а уж с трансфигурацией — просто любое устойчивое превращение неживого в псевдоживое. По Гербологии им светил «автомат», а ЗОТИ — так и вовсе ерунда. К профессору Квирреллу вообще все относились, как к большой хрупкой стеклянной вазе: раз поставлен, пусть стоит — совершенно бесполезный предмет, да и он сам практически ничего от студентов не требовал.

Лия никак не могла точно вспомнить, как же там в каноне: Волдеморт уже в нем сидит или засядет чуть позже. В его присутствие упорно не верилось, уж слишком профессор напоминал нежную трепетную лань, только обнять и плакать. Но вот про все возможные способы изгнания духов надо будет сегодня вечером с Северусом поговорить, в книгах она, увы, найти ничего не смогла, даже в запретной секции. С одной стороны, это ее успокоило: выгнать Амалию из Эмилии будет трудно… хорошо бы вообще невозможно, обжилась она тут… Но тогда что делать с Волди? Кстати, из Гарри тоже, по идее, кусок души выковырять, вроде, никто не мог. Ну да, или не хотел.