Mazai-Krasovskaya Jana - Деньги правят миром

Наконец Северус начал рассказывать. Сбиваясь, то бледнея, то покрываясь красными пятнами — было видно, как непросто далась ему эта неделя. Оказалось, они с отцом смогли-таки вытащить Эйлин едва ли не с того света. Но для этого…

Северусу пришлось не единожды переломить себя. И не только ему. А как…

Напоить Тобиаса Снейпа кучей полезных снадобий оказалось просто. Особенно после того, как они освоили беспалочковый Конфундус.

— Не зря старались, определенно не зря, — порадовался Пит.

Северус и Лили активно закивали.

— А потом надо было следить за ним, пока из организма выводился весь алкоголь и, как оказалось, другие… вещества. Ему было очень плохо. Он… приходилось буквально за руки держать, чтоб чего с собой не сделал. Его рвало чем-то черным, склизким, а потом эти комки шевелились… Что это могло быть?

— Проклятье?

— Я тоже так подумал… Но никогда не видел. Представить себе не мог! И знаете, после всего, он стал не похож на себя. Зато мама… Она так улыбалась, когда он к ней вошел. И он… он испугался, увидев ее в постели. Бросился к ней… его чуть не… того. А он ее обнял. А когда я только приехал, ему было плевать. Он и меня едва вспомнил.

— Точно проклятье. Получается, твои зелья могут… ого. Нет, ого-го, Северус!..

Парень наконец улыбнулся.

Трое суток ему пришлось сидеть с Тобиасом Снейпом, как с малым ребенком. Поить, кормить… очищать. И еще помогать, то есть делать все то же для матери, у которой не было сил даже привстать.

— Почему ты не взял меня? — прошептала Лили. — Я бы помогла.

— Ты? Тебя? В ту грязь?! Никогда.

— Зря. Она бы справилась.

Снейп обвел недоумевающим взглядом Лили и Питера.

— Давайте об этом потом, — предложил мистер Фосетт.

И Северус снова рассказывал, наперекор собственной скрытности и старым привычкам, словно избавлялся от давней тяжкой ноши. О том, каково это было, признавать ненавистного ранее человека своим отцом, а давно опротивевший дом — своим домом.

И как все стало меняться. Как постепенно исчезала сама по себе грязь и паутина… Он не колдовал! Совсем! Нет, дом не обновился и мебель не стала новой, но вот запах… он изменился. Неуловимо, странно, но стало легче дышать. Появились краски. Ушла обшарпанность, запустение.

— Там теперь хорошо, — снова улыбнулся он. — Не знаю, что это за волшебство, но это… Я даже слов подобрать не могу.

— Ты торопишься обратно? — спросила Лили, сжав под столом кулачки.

— Нет, — улыбнулся Снейп. — Тобиас… Отец хорошо за ней ухаживает. И мама уже встает с постели. Ей лучше, правда. Но я еще должен вернуться.

— Должен?

— Я… хочу вернуться домой. Пусть не сейчас… Тут лаборатория, я бы только закончил одну вещь…

И вопросительно уставился на мистера Фосетта. А тот словно ждал…

Действительно, кто, кроме него, расскажет все этим детям — надломленным ветвям, которым, если они не поймут самого главного, будет не суждено укорениться? Сами маги и вся их магия — всего лишь верхушка, а вот «энергетическое дерево» — низ айсберга, основа. Не родовая магия, а корни, питающие магию в целом. Древнейшее взаимодействие, симбиоз людей и земли, где они живут, циркуляция энергии магии, прекращать которую, разрывать нити, убирать и расплетать корни — значит ослаблять всю систему.

— Так вот откуда заморочки древних родов, — присвистнул Петр. — Так вот в чем причины близкородственных браков. Усиление…

Фото аниформ тут: https://vk.com/ltv59?w=wall435653777_463%2Fall

Северус то появлялся, то исчезал с завидной периодичностью: беспокоился о матери после всего, что было. А когда возвращался, первым делом шел к своей подруге. Потом немного разговаривал с Питером и Люпином, которым обычно не удавалось уговорить его остаться хотя бы до обеда, после чего исчезал снова.

Петр уже пожалел, что так качественно зачаровал ему портал, но сетовать на то, что парень не ценит его труды, при снейповском-то болезненном самолюбии, было чревато тем, что тот разорит свой счет в банке, естественно, в пользу Петтигрю. Пита это не устраивало. А тут еще вечерние посиделки с Эванс — посиделки, в которых совершенно определенно должен был участвовать не он! Но как сказать об этом Снейпу?..

— Что с ним происходит? Он никогда за мной не ухаживал… — Лили, смущаясь, мяла в руках платок вместо того, чтобы накинуть его: прохладой от реки уже тянуло довольно явно.

— Тебе неприятно? — спросил девочку Петр.

— Не знаю… Наверное, я просто к такому еще не готова. И потом… он стал каким-то не таким. Я не могу объяснить! Все, все почему-то иначе.

— Тебя это настораживает?

Лили вздохнула и пожала плечами.

— Можно, я спрошу тебя прямо, ты если не хочешь, вслух не отвечай. Себе ответь, что самое главное. Ну, а мне… только если доверяешь. Но даю слово, что никому ничего не скажу.

Лили с некоторой опаской покосилась на однокурсника. Она уже довольно давно воспринимала его как старшего друга, но такими серьезными их разговоры еще не были.

— Спрашивай уже…

— Ты любишь Северуса? Настолько, чтобы связать с ним всю свою жизнь?

Девочка молчала довольно долго. Петр тоже молча посматривал в ее сторону, но не часто, чтобы не смущать. Да, она определенно уже не ребенок, но и девушкой назвать пока еще сложно. Стопроцентный тинейджер. И любые подвижки сейчас, в этом самом возрасте могут стать для нее решающими… Что будет лучше для нее? Что вообще ей нужно? На самом деле, в любом возрасте это порой самые трудные вопросы. В том числе потому, что часто ответы на них могут быть почти диаметрально разными.

— Знаешь, я не могу представить своей жизни без него. Но с другой стороны… Представить, что мы с ним, ну… это… не могу. Вот хоть убей, что-то мешает. Но что именно, я не понимаю. Может, мы как-то… физически несовместимы?

— Он же тебя теперь довольно часто приобнимает. Тебе неприятно?

— Нет, — удивленно вскинула брови Лили. — А ведь правда… Тогда почему?

— Говорят, поцелуй помогает выяснить, подходит ли человек для близости.

Эванс покраснела.

«Ох, дитё, — подумал Петр. — Ей бы с мамой поговорить, а не со мной».

— Кстати, ты с матерью своей на эту тему не разговаривала?

Ему достаточно было взглянуть ей в лицо, чтобы все понять. Ну вот почему подростки так небрежно относятся к опыту родителей? Почему спрашивают сверстников, которые сами ни бум-бум в таких вопросах? Что за дурь? Или это вина родителей?

Тут Эванс, наконец, отмерла. Ну да, ну да, все оказалось, как он и ожидал.

— Моим родителям Северус не нравится. Понимаешь, мы ведь давно жили в одном городе, только мы в респектабельном районе, а он, наоборот, ну, не в трущобах, конечно, но все равно. Они… нет, я никогда им не скажу!