Mazai-Krasovskaya Jana - Иммунитет III

Пересчитавший собственной задницей все стенки сундуков, словно ступеньки крутой лестницы, Барти выглядел слишком необычно для этой ситуации. Аластор уставился на собственное лицо, не узнавая его совершенно чужого выражения: вдохновенности и какого-то странного внутреннего света.

Удивительно, но собственная трижды драная и паленая рожа, которую он давно привык воспринимать как неизбежное зло, он и в зеркало старался смотреть как можно реже на этот инструмент для эпатирования общественности, на сей раз не вызвала у него привычной усталой злости и раздражения. Только удивление, искреннее и ничем не замутненное. Наверное, какой-то кусок дзена он все же успел познать.

— Грюм, ты любил когда-нибудь? — вопросила рожа, а рука бухнула на стол приятно булькнувшую флягу. И… нет, судя по запаху, появившемуся, стоило мальчишке отвинтить крышку и плеснуть в быстро трансфигурированные из пары шахматных фигурок бокалы (вот же аристократ хренов!), там было далеко не оборотное.

И мальчишка Крауч уселся напротив, как будто ждал, что ему ответят. Нет, серьезно? Аластор, наверное, впервые в жизни потерял дар речи. От изумления. А потом расхохотался так, как с ним давненько не случалось.

Крауч скривился на него его же, аласторской, рожей, а потом крепко приложился лбом о столешницу. И еще раз. И еще.

— Идиот, — непривычно мягко даже для самого себя вдруг прохрипел Аластор, подставляя ладонь под упрямый лоб. — Еще пару раз так приложишься — и в нормальном виде у тебя с твоей любовью будет не больше шансов, чем у меня! Потому что, если попортишь мне глаз, я твои кишки по стенкам развешу. Новый год-то скоро аль нет? Гирлянды, э?

Крауч поднял на него несчастные глаза… глаз, то есть. Хотя даже протез каким-то образом тоже ухитрялся выглядеть трагически.

— И глаз мой верни, — продолжил Грюм. — Я соскучился.

Крауч без разговоров отстегнул и передал ему амулет и начал медленно превращаться в самого себя. Мерлин, вот дурень-то… А, ладно. Чего еще в жизни не бывало, так это утирания соплей влюбленным мальчишкам. Но лиха беда начало…

— Пей, — скомандовал Аластор. — И рассказывай.

И опрокинул свою порцию.

Пошло хорошо…

***

Снейп смотрел на сияющую физиономию Гарри и раздумывал, как бы половчее его обездвижить, при этом ничего не испортив: в руках у мальчишки был его самый лучший черпак, а по карманам рассовано несколько весьма любопытного вида склянок. Он решил подождать и, как всегда, от этого только выиграл.

Гарри закончил разглагольствовать о говорящих драконах, размахивать ценной посудой и наконец вытащил первый фиал.

— Вот! — с гордостью произнес он. — Тебе же пригодятся драконьи слезы?

Снейп сглотнул, выдохнул, досчитал до пяти, кивнул и снова вдохнул.

А на его столе один за другим появилось несколько когтей, точнее, роговых чехлов с когтей, чешуя, куски старой кожи, кучка скорлупок цвета темно-серого металла и еще два фиала с черной жидкостью, в которой мерцали редкие алые искры.

— Кровь дракона, — пробормотал Снейп, бледнея.

— Данная добровольно! — добил его Гарри.

— Когда мы к ним пойдем? — подобрался Снейп, окидывая взглядом полки и прикидывая, где бы еще разжиться посудой, достойной вместить такие, без преувеличения, драгоценности.

— Сегодня ночью. После отбоя встретимся. Непреложный обет принесешь прямо там. Им.

Непреложный. Драконам.

Да и… он хоть гигантскому кальмару клятву даст, если тот ему взамен икры намечет, что уж говорить о драконах!

В покоях зельевара с шумом заработал камин.

— Мальчик мой, если у тебя найдется минутка, зайди ко мне прямо сейчас!

Снейп сжал губы в одну линию, чтоб не выругаться. Поттер и так уже много чего наслушался, не стоит усугублять…

— Я смогу оставить Бодроперцовое только через четыре минуты, директор, — ответил он, зайдя за дверь и наклонившись к камину. — Мне что-нибудь взять с собой?

— Нет, — директор явно был чем-то доволен. — Ничего не нужно, я просто хотел кое о чем тебя попросить.

Пламя угасло, и Снейп перевел дух.

— Непреложный сейчас же, Гарри!

— Гермиона! Скрепи! - выглянул в соседнюю лабораторию Гарри.

…

— Я тоже с вами хочу…

— Больше никого не разрешили, прости, все потом… — Гарри умчался. Почти сразу за ним, взмахнув мантией, вылетел Снейп, а две юные мисс, нахмурившись, остались созерцать захлопнувшуюся дверь.

***

Отсутствовал Снейп недолго: разговор зашел о том, как бы заманить Гарри Поттера в кабинет директора. Чтобы помочь мальчику, конечно. На что Снейп, почти не кривя душой, ответил, что в последние дни практически не видит мальчишку, но обязательно подумает. Ну да, он в книги или на зелья все время смотрит, а общаются они чаще всего по переписке. Или глядя каждый в свой котел. Хм, брат по переписке, интересно, бывает такое? Хотя с Поттером и не такое может приключиться…

Вот только как теперь выбраться из замка на целую ночь? Директор вполне может сунуться к нему заполночь и тут же обнаружить отсутствие. Эх, что ж поздней осенью в Запретном лесу ничего не цветет! Хотя кое-что плодоносит, да… но уже поздно, обычно он всегда заранее договаривался о своих походах за ингредиентами. И школу он сегодня не патрулирует, как назло.

«Может, на всякий случай девчонок попросим тебя заменить? — написал Гарри. — Флер может попробовать, ее не должны хватиться — у них всех отдельные комнаты, я слышал».

«Кажется, этот мальчишка уже его мысли научился читать на расстоянии. Да что же это!.. Хотя…»

Пришлось признать, что идея неплохая и даже здравая. Особенно если заменить девчонок на кого-нибудь посолиднее. Например, на Флитвика, благо, опыт есть. На том и порешили.

Северус написал полугоблину и тут же получил добро, но при условии, что оба перед уходом обязательно зайдут «в гости». Для Гарри это было куда лучше, чем ждать Северуса под мантией-невидимкой внизу у выхода, где так или иначе кто-нибудь может на него наткнуться — выйти из школы лучше всего было пораньше, не так и мало школьников после длинного учебного дня предпочитали проветриться перед сном. Куда трудней было вернуться незаметно.

***

Филиус Флитвик без каких-либо вопросов согласился остаться и.о. декана Слизерина. Если честно, ему было особо не привыкать — в не очень далекие времена им приходилось меняться не единожды. В том числе в чисто образовательных целях… И иногда — воспитательных.

Была одно время большая проблема в том, что Снейпа перед Хэллоуином каждый год «накрывало». Лучшим лекарством от «выедания собственной печенки», как называл это Флитвик (исключительно про себя!), была, конечно же, работа. Чем трудней, тем лучше.

Так что он быстро придумал, чем занять ученика: с тех пор зельевару всякий раз приходилось замещать его на занятиях по чарам из-за «особо тайных и срочных дел», конечно, связанных с гоблинами. Действовало это на «пациента» весьма бодряще, особенно на первых порах. Филиус улыбнулся, вспоминая самый первый отходняк ученика после занятий у второго и третьего курсов «воронят», а потом и четвертого курса Слизерина.