Mazai-Krasovskaya Jana - Иммунитет

А Гарри думал, что все это время драил котлы. Драил, конечно… один, последний. Фонтанируя злостью почти так же, как и Снейп, вынужденный за ним приглядывать. Интересным было то, что пока мальчик спал, закладки зельевара не работали…

Весь год они наблюдали, оберегали, поддерживали. Однако идиотский поиск гриффиндорской троицей информации о Фламеле убил их обоих. Морально, зато наповал. Тогда они и решили поискать возможность как можно незаметнее, понемногу, постепенно, но все-таки развивать ребенка…

На это у них ушло едва ли не все лето.

А на следующий год Поттер получил кучу отработок, во время которых его учили оба профессора, рассказывая ему о волшебном мире, начиная с самых азов: о его особенностях и истории, о его семье, вещах, в том числе об очках, которые были не совсем обычными… даже некоторые приемы защиты показывали и объясняли. Флитвик виртуозно изменял звучание их голосов, а Снейп после каждого занятия затирал воспоминания о них самих, как о личностях, и устанавливал блок, чтобы мальчик, вспоминая данные ему знания, словно приснившийся сон, не испытывал ни малейшего желания с кем-то поделиться.

Прошел месяц. Другой, третий… Поттер продолжал долбоклюйствовать, чем дальше, тем больше. А потом вдруг выдал «спич» на парселтанге — вот уж чему они его учить точно не собирались. Снейп предположил, что они могли что-то невзначай активизировать, и они согласно решили, что занятия надо пока прекратить.

К зиме директор завалил зельевара новыми рецептами с пометками «желательно быстрее» и «срочно», и тому стало не до Поттера. Мечтал он лишь о том, чтобы отоспаться. Вместо этого пришлось еще срочно готовить зелья для лежащих в больничном крыле… А потом и для Поттера, загремевшего туда же. Кто бы сомневался.

Так что, после того, как школа наконец опустела на летние каникулы, зельевар мирно уснул и проспал минут шестьсот, в чем даже директор не стал ему препятствовать. Действительно, в последнее время его шпион походил уже не на Ужас Подземелий, а на призрака этих самых подземелий… А полезных людей надо беречь, если, конечно, появляется такая возможность. И Дамблдор решил, что если и потревожит Снейпа этим летом, то по очень серьезному поводу. Пусть мальчик отдохнет, его силы и талант еще понадобятся.

***

Июль девяносто третьего...

«Все же я, определенно, счастливчик», — думал Гарри, благодаря профессора Флитвика за сделанный им многоразовый портал. Тонкая цепочка плотно облегала запястье и была почти невидимой. Для перемещения было достаточно обхватить и сдавить ее пальцами. Удобно!

Он едва не проделал это сразу же, как попрощался с профессором Чар, так не терпелось… он даже сам не знал, чего больше — задать пару вопросов Снейпу или закопаться в его библиотеке.

«Стоп… Но ведь он может быть занят, может иметь другие планы — а тут я свалюсь, как снег на голову. Надо бы как-то договориться. Тьфу, опять забыл, есть ведь блокнот!»

К концу недели Северус Снейп уже привык к тому, что каждое утро его блокнот нагревается и начинает светиться, после чего он отвечает на приветствие Поттера, а через пару минут тот сваливается на него лично, вооруженный маггловскими тетрадками и ручками с карандашами, и начинает грузить вопросами, от которых порой ум за разум заходит.

А когда этот самый ум возвращается, в него начинают приходить не менее потрясающие идеи, которые надо срочно записать, а при наличии хоть малейшей возможности и реализовать. И он идет в свой кабинет или лабораторию, а Поттер зарывается в книги. И не беспокоит, пока он не выйдет сам. Но уж потом… достает свои выписки, и начинается. Но как же с ним интересно!

И ведет себя мальчишка достаточно воспитанно и совершенно спокойно. Да что там, это совершенно другая личность против того Поттера, коего он знал все эти два кошмарных года. Кроме всего, мальчишка притаскивал с собой всякие вкусные плюшки (неужели Петунья?), а еще снабдил его канцтоварами, которые были намного удобнее всяких дурацких пергаментов. Бумага недолговечна? Так пропитайте. Чары не держит? Поработайте, не маги, что ли? Почему до сих пор волшебники фигней страдают, называя это традицией, Северус уже не понимал…

Сожалел он лишь об одном: коллега отправился в Европу и поделиться с ним многими новостями, бОльшей частью замечательными, пока не представлялось возможным. Но от его поисков зависело… почти все. А пока он занимался с Гарри построением лабиринта с препятствиями в качестве подарка для желающих порыскать в его сознании. Получалось… феерично, даже самому нравилось. Тем более, что после рассказов Гарри Снейп посмотрел маггловскую фантастику и тоже поселил кое-кого в собственных лабиринтах.

Да что там, они с Поттером, можно сказать, устроили небольшое соревнование, что-то вроде «чьи монстры монстрячее». Отличная вышла тренировка! Он так привык, что день, когда Гарри не пришел (конечно, предупредив, что идет с дядей в Гринготтс), показался ему странно пустым и длинным, несмотря на то, что занятий он себе, конечно, нашел достаточно, и к вечеру уже был бы не против продлить «каникулы от Поттера» на пару деньков. Но, когда мальчишка наконец соизволил написать в треклятом блокноте, что они вернулись и все в порядке, у него словно камень с души свалился.

— Как ты говоришь, Гарри, профессор Снейп? Северус Снейп? — уточнила тетя Петунья и после утвердительного кивка Гарри чуть не поставила тарелочку с сыром мимо стола.

— Ты его знаешь? — Вернон подхватил сыр и заинтересованно посмотрел на супругу. — Я все хотел спросить, ты каких-нибудь знакомых магов, приятелей твоей сестры, наверное, помнишь?

— Зачем тебе? — удивилась было Петунья, но решила уточнить о профессоре и повернулась к племяннику. — Гарри, он такой… — она задумалась, выбирая выражения, — черноволосый, высокий, носатый?

Племянник закивал и расплылся в довольной улыбке… которая, впрочем, быстро погасла.

Он подумал, что не зря они договорились упоминать только о Флитвике, как о декане «самого умного факультета». Ведь на Тисовой за ними все еще наблюдают. Кузен, кстати, недавно это «проверил», в результате чего миссис Фигг пришлось загрузиться едва не по самые брови разными успокоительными и даже валерьянкой, что весьма высоко оценили ее коты. Ну, пару дней они будут тщательно нюхать и тереться о хозяйку, не давая и шагу ступить, а потом? А ну как тетя что-нибудь скажет неосторожно про Снейпа, хотя бы дяде, а Фигг услышит? Как тогда быть?

Петунья внимательно наблюдала за сменой эмоций на лице племянника. Почему она раньше не реагировала на знакомую фамилию, ведь то и дело та мелькала в разговорах? Но мало ли в Англии Снейпов… Может, потому она упорно и не связывала ее с тем самым мальчишкой, которого знала еще в детстве и о котором ничего хорошего сказать не могла… Ну, почти не могла. Мда. А вот имечко редкое, и черноглазые и черноволосые — не английский тип, так что да, это точно он. Но почему так насторожился племянник?