Эми Тинтера - Разрушенная

Каз улыбнулся, приподняв бровь.

— Серьезно?

Его улыбка еще больше сбила ее с толку, и ей пришлось немного подождать, чтобы поймать равновесие.

— В Руине не так уж много рек. А в Валлосе мы путешествовали пешим ходом, потому что охотники всегда собирались у рек.

— Видишь вон те крюки? — спросил он, указывая пальцем. Она кивнула. — Пропусти в них весла.

Она схватила весла и села.

— И ты определенно села лицом не в ту сторону. — Один уголок его рта приподнялся, когда она почувствовала, что ее щеки вспыхнули. Она не была уверена, покраснела ли из-за его очаровательного веселого выражения лица, или потому, что ей было стыдно не знать, как действовать.

— Эй! — Крик заставил их обоих обернуться, и Эм увидела парня, стоящего в дверях своего дома. Он рванулся к ним.

Эм развернулась и просунула весла в петли, крепко держась за них. Каз рывком развязал веревку и отбросил ее в сторону.

Разъяренный мужчина ускорился.

— Двигайся, — крикнул Каз, запрыгивая в лодку. Она сделала, как было велено, и передала ему весла. Он откинулся назад, гребя веслами по воде, и они отплыли от причала.

Мужчина выбежал на причал и, казалось, всерьез подумывал о том, чтобы прыгнуть в воду. Но Каз греб быстро, плавно и за несколько секунд преодолел приличное расстояние.

— Мне очень жаль! — выкрикнул Каз, и Эм сжала губы, чтобы не рассмеяться. Он заметил ее выражение лица и рассмеялся. — Что? Мне правда жаль.

— Это твоя первая кража? — спросила она.

Он склонил голову на бок.

— Да, если не считать инжирных пирожков, которые я таскал из кухни.

— Ну те пирожки фактически принадлежали тебе, так что это не считается.

Он улыбнулся еще шире, но улыбка тут же исчезла. Знакомый комок вновь встал в горле. Теперь, когда она знала, что он никогда не улыбнется ей так, как раньше, одна минута общения с прежним Казом была еще более мучительной.

— А что ты впервые украла? — спросил он.

Он задал этот вопрос очень серьезно, но было видно, что он не собирался затевать ссору. Он покосился на воду, наклоняясь вперед и назад, пока двигал веслами.

Она задумалась на мгновение, а потом ответила:

— Еду. Через несколько недель после смерти отца. Мы с Дэмианом и Ареном бежали в Валлос, а охотники из нас неважные. Я умирала с голоду, а у той женщины из сумки торчали сушеные бобы. Я стащила их, и мы были сыты несколько дней.

— Ты чувствовала себя виноватой?

— В тот момент — нет. Тогда я ничего не чувствовала, кроме ярости. Теперь, оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, а что она ела несколько дней.

Он кивнул, все еще глядя на воду. Она не знала, что означал этот кивок, а он ничего не ответил, поэтому она держала рот на замке.

— А у тебя правда нет сил руинцев? — наконец спросил он.

Она покачала головой.

— Нет.

— Твоя мать хотела, чтобы ты унаследовала трон? — спросил он.

— Нет, Оливия была следующей в очереди. Предполагалось, что я буду ее ближайшим советником. — Она провела кончиками пальцев по воде. — Меня это вполне устраивало.

— Да ладно?! — Он приподнял бровь.

— Да. Она даже сильнее, чем была наша мать. Наши люди не должны были отказывать мне в троне после того, как Оливия была схвачена, но я никогда не оспаривала, что она должна была бы править, если бы была там.

— А сила руинца — это единственное, что имеет значение при наследовании трона? — скептически спросил он.

Она пожала плечами.

— Силы не всегда наследуются первенцем.

— Понятно. — Он впервые с начала этого разговора посмотрел на нее. — Твоя мать была разочарована?

Эм покачала головой.

— Нет, она считала, что я обладаю другими способностями. У которых иная природа.

— Какими, например?

— Она говорила, что мои сильные стороны — рациональность и спокойствие. Способность устрашать людей. Она сказала, что я унаследовала это от нее. Очевидно, у нее были большие планы на меня. Руководство армией или может быть я была бы добытчиком.

— Добытчиком... — повторил Каз.

— Информации. — Внутри у девушки все сжалось, и ей пришлось отвести взгляд. Хотя разве мать дала бы ей выбор? Она занималась бы тем, чем велели, и не важно нравилось бы ей это или нет.

— Отец всегда говорил, что Венда была по этой части, настоящий специалист, — горько произнес он. Голос Каза предательски дрогнул.

Эм уставилась на воду, жалея, что он спросил ее о матери.

— Он говорил, что ее методы пыток не похожи ни на что известное ему. Это была одна из причин, по которой он вторгся.

— И поэтому же он забрал Оливию? — резко спросила она.

— Может быть, он боялся, что ее дочери станут точь-в-точь такими же, как она, учитывая, что она уже готовила одну из них к карьере мучителя. — Его голос повысился, весла задвигались быстрее.

— Я могу придумать вещи и похуже, чем стать такой же, как моя мать! — Как только слова слетели с ее губ, она пожалела об этом, но гнев закипел в ней слишком неожиданно и мощно, чтобы отступить.

— А я вот не могу придумать ничего хуже, — сплюнул он. — Она пытала людей забавы ради...

— Твой отец только на днях пытал одного из моих лучших друзей! — перебила она.

— А твоя мать, если бы ей дали такую возможность, замучила бы всю Леру до смерти!

— Но ведь ей не дали такой возможности, верно? — выкрикнула Эм.

— И, наверное, к лучшему, — натянуто ответил Каз.

— Мило. Как здорово, что моя мать умерла. Продолжай думать в том же духе.

— Ты сейчас серьезно? Можно подумать, что ты не рада смерти моего отца.

Она крепко сжала губы. Это король привел ее туда. Лере, да и в сем остальным королевствам, будет гораздо лучше без него.

И возможно, она могла понять, почему Каз так относится к ее матери.

— Возможно, нам просто следует согласиться, что оба наших родителя были ужасными людьми, — сухо сказал юноша.

Она нервно усмехнулась. Каз не понял ее реакцию и приподнял бровь. Девушка почувствовала, что ее вот-вот накроет волной истерического смеха. Она склонилась над коленями, ее смех эхом разнесся по всей реке, и она зажала рот рукой, чтобы заглушить его.

Она мельком увидела каменное лицо Каза и поняла, что смех сейчас потонет в ее в слезах. Боль от того, что она держала их в себе столько времени, сломала все барьеры и попытки подавить этот поток оказались совершенно безуспешными. Они потекли по щекам, и она прижалась лбом к коленям.

— Ты что, плачешь? — спросил Каз, как будто впервые видел, как кто-то это делает.

Она не хотела признаваться в этом вслух, поэтому промолчала и постаралась, чтобы ее плечи не дрожали.

— Ты лгала мне, пыталась разрушить мое королевство, фактически убила моего отца, а теперь плачешь?

Она шмыгнула носом. Лодка слегка накренилась, и она увидела, как он осматривает окрестности, держа весла над водой.