Хроники ICA

-- Вообще-то, я здесь по делу, - ответил Конрад и, резко выдернув из второй кобуры пистолет, размозжил голову юного кавказца, - Этот тоже стал мешаться. Теперь, мистер Грейнджер, мы с вами поговорим по душам...

-- Какого хрена происходит?!

Настораживало отсутствие Алексы. То она стояла столбом, не в состоянии двинуться, а теперь молниеносно исчезла. И как раз в эту минуту она опустила рукоятку своего пистолета на затылок Стоуна. Оглушила и, как кошка, отпрыгнула, отгородившись от меня стволом пистолета.

-- Алекса, ты, вроде, в курсе, что здесь происходит? - умоляюще протянул я, - Хоть ты скажи, какого черта тут твориться? То меня ловят свои же, то Стоун ходит едва ли не под ручку с этим мерзким хачиком.

-- Месяц назад Стоун капитально продул в казино одному русскому олигарху. Вчера, после твоего визита, Омар выкупил долг и договорился со Стоуном. Он должен был тебя убить. Он прекрасно понял объяснения Владимира Халдейна, но официальную бумагу перехватил и уничтожил. Ты, Дерек, один против всех. И твои, и мои за тобой охотятся. Что-то еще?

-- Тогда... Помнишь, у меня... Ты сказала правду?

-- Нет, - тихо ответила она и опустила оружие. Сейчас она уже была той самой Алексой, что когда-то, даже озорной блеск в глазах появился.

-- Тогда я предварительно поговорю со Стоуном. - Я сел в кресло и прицелился в Конрада из "глока", а Алекса плеснула ему на лицо воды, от чего он очухался.

-- Ты еще здесь, - спросил он, - Проваливай быстрее. Сейчас здесь будут агенты. Поговорим позже.

Я взял свой автомат, пистолеты Джафара и Конрада и выскочил на улицу. Но я слегка опоздал. Ко мне уже приближались пятеро в черном. Их кожаные плащи развевались на ветру, как крылья гигантских воронов, в темных очках отражалось неяркое солнце. Прохожие шарахались от этой пятерки - они в открытую несли оружие.

Вот это я попал! С пятью агентами мне явно было не справиться. Лучше всего было бежать, что я и сделал. Они, естественно, бросились вдогонку. Через пол квартала я начал выдыхаться, а они - догонять. Тогда я развернулся и, не целясь, выпустил длинную очередь из автомата. Пятеро преследователей бросились врассыпную, кто подпрыгнул, кто побежал вверх по стене, кто просто в сторону. Я выбросил тяжелый автомат и свернул в проулок настолько узкий, что для второго там просто не было места. Переулок, увы, заканчивался кирпичной стеной. Здесь я мог рискнуть выйти против пятерых агентов.

Я пинком соорудил баррикаду из мусорных баков и засел за ними с "глоком". Показались агенты.

-- Грейнджер, выходи, - прокричал старший, - ты арестован.

Он сделал шаг вперед. Я уже давно держал его лоб на мушке, теперь я нажал на курок. Агент только чуть дернул головой, но на его левой щеке появилась кровь. Двое зашли за углы, еще двое кульбитом продвинулись вглубь проулка и скрылись за предметами окружения. Все пятеро приготовились к затяжной перестрелке, для которой я не имел достаточное количество боеприпасов. Мы чуть-чуть постреляли, я израсходовал половину "глока" и решил выбираться из мышеловки, в которую сам себя загнал. Я выпрямился и побежал вперед, стреляя из пистолета. Двое агентов укрылись, не рискнув подставляться под пули, но их начальник наоборот встал в полный рост и прицелился из обоих своих "сауеров". Я подпрыгнул и ударил его ногой в грудь. Мы вдвоем вылетели из переулка. Двое, стоявшие у входа, отреагировали мгновенно. На одного я швырнул их начальника, во второго выстрелил последней пулей из "глока". Стрелял с расчетом, чтоб не убить.

Чуть дальше я увидел метро. К нему и побежал. Расталкивая людей, я перепрыгнул через турникеты и вылетел на эскалатор. Преследователи на движущуюся лестницу не полезли, а побежали по разделителю. На остановке поезда мы оказались почти одновременно. Одновременно друг с другом и одновременно с отходом поезда. Рискуя получить удар током, я спрыгнул на рельсы и уцепился за последний вагон. Агенты открыли огонь. Меня обожгло, видимо, попали. Я едва не свалился, но, сумев удержаться, разбил кулаком стекло и влез в поезд.

***

Раны было две: на руке и на животе. Причем вторая была очень опасна. Я сошел на следующей станции и упал прямо на руки полицейских.

Место действия вновь сменилось, теперь я лежал в охраняемой больничной палате.

-- Где я? - глаза открывались с трудом, язык тоже ворочался без энтузиазма.

-- В больнице Святого Джеймса в Лондоне, - ответил Преображенский, уже давно ожидавший моего пробуждения. - Прошло три дня после твоей встречи с Конрадом. Тебе сделали операцию, и все с тобой будет ОК. Я вполне в курсе того, что ты творил в Финляндии, но вот директор этого не понял. Короче, Дерек, ты изгоняешься из рядов разведчиков, исключаешься из ICA и предстаешь перед трибуналом заочно. Решение мне сообщат через час.

-- Трибунал? - опешил я. Что толку было делать мне операцию и переправлять в Англию, если приговор трибунала - смерть. Дешевле было просто оставить меня как я был и наблюдать, как приговоренный медленно умирает сам.

-- Ты совершил ряд преступлений: убийство офицера службы безопасности Финляндии, покушение на офицера разведки, причем неоднократное, ну и так, еще куча всего. Тебе лучше знать. - у него зазвонил телефон. - Да, ладно, понял. - сказал он в трубку и обратился ко мне, - трибунал принял решение. Ты лишаешься права въезда в Финляндию и проводишь 20 лет в тюрьме.

-- То есть смертный приговор под видом гуманного наказания. В Алькатрасе мне не протянуть и трех дней. И любой здравомыслящий человек это понимает.

-- Ты будешь сидеть в тюрьме Зэгема, в Новой Зеландии. Это курорт, а не тюрьма.

Зэгема действительно мало походила на тюрьму: она славилась гуманнейшими порядками, там отбывали наказания бывшие сотрудники ICA и мелкие уголовники.

Преображенский ушел, а я поправил подушку и взял в руки книгу, заботливо оставленную кем-то на тумбочке. Видно я задремал и не заметил, как в палату прошел Рейн.

-- Не спи, замерзнешь, - разбудил он меня. - У меня к тебе разговор.

Я убрал книгу и взял сигареты

-- Слышал тебя лишили звания, выперли из ICA и упрятали на 20 лет в тюрягу.

-- Да, завтра меня туда отправят. В Зэгему. Учитывая бывший послужной список, и если буду себя хорошо вести, выйду лет через 5-6, - ответил я, - Ты хоть открыточку пришли, все не так скучно будет.

-- В этом и суть того, зачем я явился. Трибунал над тобой был фикцией. Твой представитель молчал, как статуя, и соглашался со всеми пунктами обвинения.

-- Ты хочешь сказать, что трибунал был...

-- Я уже это сказал. Спектаклем, Дерек. Тебя необходимо было упрятать подальше. Апеллировать, как сам понимаешь, бесполезно. Инстанции выше нет в природе.

-- Это-то я сам понимаю, но хочу знать, зачем меня нужно было убирать подальше.