Хроники ICA

-- Тебя переоценили, - Джастин Рейн протер очки и присел на стоящий рядом стул. - Это же очевидно. Ты знаешь слишком много того, что тебе знать не положено.

Постепенно я сложил из разрозненных осколков мозаики событий последнего времени полную картину. Смерть агентов, безусловно, факт страшный и требующий расследования. Даже полному идиоту, коим мой бывший шеф отнюдь не являлся, было ясно: в ходе следствия может всплыть все, что угодно. Поэтому требовался кто-то, кем не жалко рискнуть. Поручать это ребятам из 7-ого отдела бесполезно, раз они и так погибают, значит - раскрыты. А вот человека из 3-его отдела вполне можно отправить на пушечное мясо, правда нет гарантии, что он справится. Вот выбор и пал на меня. Я показал себя в прошлом году, плюс имел сносную подготовку. Ко мне приставили Катрин Полянски, чтобы знать все, что узнаю я. В итоге получилось то, что получилось. Теперь надо было подстраховаться и Преображенский стал думать, как со мной поступить. Просто убить было бы через чур радикально, да и подозрительно. Катрин и Конрад "Кондор" Стоун были в курсе дела и могли поднять скандал. Я лишь упростил Преображенскому задачу, пойдя на контакт с этим Омаром и его "Аль-Шайзиром". Глупо было надеяться, что я в одиночку раскрою и ликвидирую эту банду - уровень не тот.

Рейн, после того, как я поделился с ним соображениями, признал их логичными, а это уже 60% правильности.

-- Одного не понимаю. Как же Катрин и Стоун.

-- За Стоуном должок перед Преображенским. Явление в разведке обычное и частое. Он - фигура в этой партии, вроде коня. Создает "вилку", выражаясь шахматными терминами. Присматривает за Катрин, благодаря их якобы роману и работает с тобой.

-- Что-то у меня появляются сомнения насчет того, выйду ли я из тюрьмы, - бормотнул я, обдумав слова Рейна и собственные умозаключения.

-- Совершенно верные опасения, - "порадовал" Джастин, - Убить тебя там будет проще простого.

-- В Алькатрасе не пришлось бы даже напрягаться. Тамошние заключенные меня порвали бы в момент. Зачем Зэгема?

-- Конечно, Алькатрас проще, но трибунал сказал Зэгема, значит Зэгема. Тут уж шеф разведки бессилен, зато, если тебя там "случайно" убьют месяца через 3-4, ни у кого не будет никаких претензий не будет. Самый придирчивый детектив отметет версию заговора. Главно, Грейнджер, не боись, продержись с недельку без неприятностей, а потом я зашлю туда пару своих парней приглядеть за тобой.

-- Спасибо, Джастин. Ответь только, какая тебе со всего этого выгода? Ты ведь теперь наемник, а они люди не упускающие своих интересов. Да и во внезапно проснувшиеся дружеские чувства я не верю.

Рейн выбросил свою пустую пачку из-под сигарет в открытое окно, взял с тумбочки мои "лаки страйк", прикурил от золотого сувенирного "ронсона", оставшегося в память о разведке, выпустил струйку серого дыма и сказал:

-- Выходит есть. Меня выперли из разведки, и теперь я пакощу им, как могу. Помощь тебе - гадость небольшая, но пока сойдет.

***

На следующее утро, часов в 7-8, ко мне пришли двое. Судя по черным кожаным плащам - агенты ICA.

-- Коммандер Грейнджер, мы должны сопроводить вас на самолет. Я лейтенант Борисов, это - лейтенант Карсон.

Меня весьма тронуло, что меня назвали коммандером. Я оделся, правда по причине жары куртку оставил в палате, и проследовал к машине. Служебный "Астон-Мартин", попетляв по улицам Лондона, доставил меня на взлетную полосу военного аэродрома в 100 километрах от города. Там уже ждал готовый "Боинг", слегка переоборудованный для перевозки заключенных.

Пока что в салоне, не считая охраны, я был один. До города Крайсгерг, откуда до тюрьмы летал вертолет, нам предстояло три посадки: в Словакии, Самарканде и на острове Борнео, так что в Крайсгерге приземлился битком набитый самолет. В городе, не дав даже осмотреться, заключенных, в том числе и меня, грубо запихнули в автобусы, орудуя при этом прикладами М-16 и отвезли на очередную точку пути. Наконец, кортеж из трех транспортных и двух боевых вертолетов приземлился во дворе и состоялось расселение по камерам. Как это ни странно, но мне тут даже слегка понравилось. Чем-то это место напоминало наш учебный лагерь на Фолклендских островах.

Я бросил свои пожитки, выданные хмурым зэком при входе: полотенце, мыло, щетка, паста, блок паршивых сигарет, на верхнюю полку двухъярусных нар и сам полез туда. Нижний ярус занимал здоровый негр, покрытый татуировками и не брившийся как минимум месяц.

-- Здорово, - хрюкнул он, - я Карди. Раньше был сержантом вооруженных сил ICA Дулиттлом Кардифом, а теперь просто Карди. Мотаю пятый год, еще семь осталось.

-- Дерек Грейнджер. Раньше был в разведке, сейчас буду сидеть 20 лет, - таким же макаром представился я.

-- У-у-у, нечасто ваша братия к нам попадает..., - протянул сосед по камере.

-- Кто-то сейчас есть? - все-таки хоть какой-никакой плюс.

-- Не, неделю назад умер от лихорадки некто Прэт Гримм. И теперь никого не осталось.

Такого я не знал, что и не удивительно.

-- Покажешь мне что тут о чем?

-- Без проблем. Журнал дочитаю и покажу.

Карди вернулся к номеру "Плейбоя" за октябрь 2018, а я вышел из камеры прогуляться. Как объяснил надсмотрщик, свободу передвижения заключенных никто не ограничивал: каждый мог ходить, где вздумается в пределах территории, ограниченной колючей проволокой, и делать, что захочет, если это не противоречит закону и правилам. Понаблюдав за тем, как народ играет в баскетбол внизу, я растолкал своего задремавшего сокамерника и заставил его провести подробную экскурсию по всей территории тюрьмы.

После скудного ужина, последовавшего за прогулкой, я вернулся в камеру, залез к себе и вооружился тетрадкой и карандашом, выменянными на пачку сигарет. Для начала я нарисовал план тюрьмы Зэгема. Территория 500 на 400 или около того, определял-то я дедовскими методами - шагами, окруженная забором, через каждые 50 метров вышки с охраной. Три барака с заключенными (деревянно-металические двухэтажные домики), медчасть и лазарет, помещающиеся в хижине на отшибе, столовая и административный блок, куда вход воспрещен. Оставшееся место - спортзал под открытым небом. Затем я записал имена ключевых людей, которые либо могли быть полезными, либо от которых следовало держаться подальше.

***

Если верить Рейну, а я в его словах не сомневался, мне надо было продержаться неделю до приезда помощи. Несмотря на то, что я старался реже выходить из камеры и держаться ближе к окраине или в одиночку, без малых эксцессов не обошлось. Первая потасовка произошла в столовой, за обедом, на третий день моего пребывания здесь. Причина ее была банальной - нагловатый зэк полез без очереди, чтоб угодить своим патронам, которым лень было самим оторвать задницы от стульев. Я возмутился, поскольку в это время получал пайку, ну и получил проблем: подножка между столами и коллективное избиение. Правда в моем случае дальше подножки дело не зашло: максимально нежно я отмахался, за что получил от охраны пару ударов металлическим кнутом и дубиной. Из этого случая вытек второй инцидент на поле. Тут уже драка была посерьезнее. Нападавших отвели в лазарет, а я остаток недели провел в карцере, что мне было на руку.