Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских (Часть вторая)

Елисавета смѣялась такому странному стеченію обстоятельствъ, и просила Аглаева разсказывать далѣе, о самомъ Фамусовѣ, и дочери его.

"Фамусовъ, необразованный, простой человѣкъ, и съ перваго взгляда покажется вамъ самаго ограниченнаго ума," продолжалъ Аглаевъ. "Но что онъ не глупъ, или, по крайней мѣрѣ, смѣшливъ, этому служитъ доказательствомъ то, что онъ изъ ничего пріобрѣлъ большое состояніе. Впрочемъ, въ старину не такъ тяжело было разбогатѣть -- не то что теперь! Въ нынѣшнее время явилось много спекулянтовъ, и все до такой степени утончено, что теперь тотъ только богатѣетъ, кто не проживаетъ своего имѣнія и не дѣлаетъ долговъ. Но обратимся къ семейству Фамусова. Странно въ старикѣ, что онъ, доживъ слишкомъ до 70-ти лѣтъ, все также застѣнчивъ въ обществѣ, какъ былъ прежде, молчитъ, нюхаетъ, или куритъ безпрестанно табакъ, и ни въ какіе разговоры не вступаетъ. Теперь онъ разбогатѣлъ, и по дому ни во что не входитъ: все домашнее хозяйство, въ томъ числѣ и воспитаніе дочери, передано въ полное распоряженіе и власть достойной супругѣ, которая думаетъ, что исполнила весь родительскій долгъ, взявъ къ себѣ Мадамъ, за дорогую цѣну. Эта матушка-Мадамъ жила у Фамусовыхъ очень долго, и образовала воспитанницу свою, какъ не льзя лучше: она болтаетъ по Французски, и брянчитъ кое-какъ на фортепіано; но съ 12-ти лѣтъ Мадамъ читала съ нею романы, и такъ хорошо успѣла ее настроить, что въ 15-ть, при первомъ взглядѣ на молодаго Француза, бывшаго учителемъ у одного изъ сосѣдей, воспитанница страстно влюбилась въ него, и была увѣрена, что непреодолимое чувство симпатіи влечетъ ее къ нему. Добрая Мадамъ подкрѣпляла ее въ этомъ мнѣніи, и, по условію съ своимъ соотечественникомъ, который обѣщалъ дать 50-тъ тысячъ рублей, ежели женится на такой богатой невѣстѣ, она сдѣлалась повѣренною, передавала записочки, и уже все готово было къ побѣгу, какъ Фамусова нечаянно открыла эту интригу. Мадамъ тотчасъ была выгнана изъ дома, а юная героиня романа получила нѣсколько оплеухъ, съ строжайшимъ подтвержденіемъ: не помышлять болѣе о Французѣ! Вскорѣ оставилъ онъ домъ, гдѣ жилъ, и объ немъ уже ничего не было слышно. Фамусовъ, узнавъ о подвигахъ своей дочери, очень удивился, понюхалъ табаку, и не сказалъ ни слова, а бѣдная оставленная Аріадна, получившая при первомъ опытѣ романическихъ приключеній дюжину полновѣсныхъ пощечинъ, съ тѣхъ поръ -- или отъ того, что почитаетъ себя жертвою страстной любви, или вновь опять въ кого нибудь влюблена -- только ходитъ всегда съ поникшею головою, съ томными глазами, вздыхаетъ, и продолжаетъ читать романы....

"Вотъ прекрасное семейство! Одинъ другаго стоитъ. Непремѣнно хочу съ ними познакомиться, и для этого нарочно отправляюсь на ярмарку," сказала Елисавета, помирая со смѣху. "Кто со мною поѣдетъ? Катинька, не уже-ли ты не рѣшишься оставить куклу свою на нѣсколько часовъ?"

Катерина покраснѣла, и робко поглядѣла на своего мужа, ожидая, что онъ скажетъ.

"Дѣлай, что тебѣ хочется, мой другъ!" отвѣчалъ Аглаевъ. "Я знаю, что ты желала-бы лучше остаться дома; я буду проводникомъ Княгини; можетъ быть, и Софья Васильевна поѣдетъ съ нами."

-- А ей почему не ѣхать? Что ей здѣсь дѣлать?-- сказала Елисавета.-- У нея нѣтъ даже никакой собачки, которая-бы требовала ея попеченія; отговариваться не чѣмъ; развѣ она захочетъ заняться дѣланіемъ наливки, или постилы изъ ягодъ, которыя, какъ я видѣла, сей часъ пронесли изъ сада?--

"Я иногда и этимъ занимаюсь," отвѣчала холодно Софья. "Очень помню, что первый урокъ въ искусствѣ дѣлать наливки и постилы получила я отъ Ея Сіятельства, Княгини Рамирской."

-- Ты это помнишь, а я совсѣмъ забыла -- отвѣчала Елисавета, сильно тронутая и раздраженная сею колкостію.

И ослѣ того на нѣсколько минутъ настала тишина, и Аглаевъ, чтобы скрыть смѣхъ, ласкалъ свою собачку. Онъ былъ очень радъ, что знатная барыня такъ ужасно унижена, и получила славный урокъ.

Тотчасъ послѣ ранняго обѣда, Аглаевъ уѣхалъ впередъ на дрожкахъ, въ городъ, гдѣ у него было какое-то дѣло. Онъ обѣщалъ встрѣтить Княгиню при въѣздѣ въ городъ, и проводить до ярмарки. Елисавета принялась за туалетъ свой, надѣла жемчуги, брилльянтовый фермуаръ, лучшую шаль, и дорогой блондовый вуаль. Хотя такой нарядъ совсѣмъ былъ неприличенъ для ярмарки въ уѣздномъ городѣ; но ей хотѣлось показать себя во всемъ блескѣ старымъ знакомымъ, которые еще не имѣли чести видѣть ее за-мужемъ.

Катерина, проводивъ мужа и сестеръ, отправилась тотчасъ по отъѣздѣ ихъ въ дѣтскую.

Дорогою, Елисавета упрекала Софью въ сказанной ею колкости. "Ты сама первая начала," отвѣчала ей Софья. "Я не знаю, почему ты думаешь, что имѣешь право говорить грубости, и обходиться со мною и съ сестрою такъ свысока? Довольно странно и смѣшно въ наше время гордиться тѣмъ, что ты Княгиня. И передъ кѣмъ-же? Передъ родными сестрами!"

-- Я не сержусь -- отвѣчала Елисавета.-- Въ нашемъ семействѣ, между своими, я могу сносить все равнодушно; но прошу тебя быть осторожнѣе при постороннихъ. И безъ тебя извѣстно, что я не вѣкъ была Княгинею Рамирского; мнѣ также забыть этого не льзя, смотря только на то, какъ вы обѣ живете. Катерина за-мужемъ -- но Богъ знаетъ, что это за супружество! И ты сама играешь роль первой ея служанки, или экономки. Нѣтъ! я увезу тебя непремѣнно къ себѣ, въ Никольское.--

"Всякій смотритъ на вещи по своему," отвѣчала Софья, "Мнѣ кажется, что живши въ домѣ у сестры, я не отправляю никакой низкой должности. Присмотръ за ея хозяйствомъ приняла я на себя съ удовольствіемъ, и вообще мнѣ здѣсь такъ понятно и хорошо, что совсѣмъ я не имѣю намѣренія уѣзжать отсюда. Все, что я здѣсь вижу, напоминаетъ мнѣ молодость мою. Мы точно такъ жили у маменьки. Не во всемъ было у насъ изобиліе, но за то всегда были мы веселы и спокойны."

-- Опять сатира противъ меня!-- сказала Елисавета, засмѣявшись.-- Но пора мнѣ привыкнуть, и не обижаться. Правда, жить мнѣ не совсѣмъ весело, но знай, что я почти всегда настаиваю и дѣлаю то, что мнѣ хочется. Мы съ супругомъ своимъ такъ равнодушны другъ къ другу, что намъ перессориться, и наговорить взаимно грубостей, ничего не стоитъ. Досадно только, и то не надолго, тому, кто долженъ уступишь. Мнѣ кажется, вообще равнодушіе въ супружествѣ гораздо лучше, чѣмъ страстная любовь. Я поставлю въ примѣръ Катиньку: ежели мужъ скажетъ хоть одно слово, которое ей не нравится, она тотчасъ готова плакать. Послушала-бы ты насъ съ Княземъ: какія ужасныя нѣжности мы говоримъ другъ другу, и оба ни мало не огорчаемся!

"Я вижу, что ты неисправима," отвѣчала Софья, "и желая избавить себя отъ безполезнаго горя, въ Никольское съ тобою я не поѣду; гораздо лучше останусь я здѣсь, и предпочту благополучную бѣдность несчастной знатности и величію! "