Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских (Часть вторая)

Городничій встрѣтилъ Фамусову и Княгиню Рамирскую на крыльцѣ. "Всели вы въ добромъ здоровьѣ, Софья Васильевна," сказала Фамусова, поцѣловавшись съ нею. "Давно-ли въ нашей сторонѣ? Что ваша сестрица, видно, слава Богу, хорошо себя чувствуетъ, потому что я вижу супруга ея съ вами?" Софья разцѣловалась съ нею, съ ея дочерью, и отрекомендовала ей сестру свою, Княгиню Рамирскую. При словѣ: Княгиня, Фамусова низко поклонилась, и поспѣшила представить дочь свою. "Я сама непремѣнно буду у Вашего Сіятельства, съ мужемъ моимъ, засвидѣтельствовать вамъ наше нижайшее почтеніе," сказала она. "Надѣюсь, что и Ваше Сіятельство сдѣлаете намъ честь, осчастливите насъ своимъ посѣщеніемъ?" Всѣ этѣ рекомендаціи происходили въ залѣ. Войдя въ гостиную, Елисавета нашла тамъ много старыхъ знакомыхъ, и послѣ урока, даннаго ей Простодушиною, была она съ женою Городничаго, и съ прочими, очень привѣтлива и ласкова.

"Среди прилива и отлива радостей и горестей въ

здѣшней жизни, кто можетъ надѣяться наслаждаться всегда

непоколебимымъ и постояннымъ благополучіемъ? "

М. Н. Муравьевъ.

На другой день Сундукова прислала звать обѣдать къ себѣ Княгиню Рамирскую, и родныхъ ея. Хотя Елисавета весьма ее не жаловала, но чтобы имѣть удовольствіе блеснуть передъ ея дочерью своими нарядами, и чтобы вездѣ говорили, что Сундукова дѣлала обѣдъ и приглашала сосѣдей для Княгини Рамирской, она отвѣчала, что непремѣнно, въ назначенный день, будетъ. Софью кое-какъ уговорила она ѣхать съ собою, но Аглаевъ и жена его рѣшительно отказались.

Лишь только уѣхалъ человѣкъ, присланный отъ Сундуковой, Фамусова, съ мужемъ и съ дочерью, явилась къ Аглаевымъ. Она, по обыкновенію своему, много говорила, мужъ ея шохалъ табакъ и молчалъ, дочь ея вздыхала, поднимала и опускала глаза, и также была безмолвна. Фамусова убѣдительнѣйше просила пріѣхать къ ней обѣдать, на слѣдующей недѣлѣ, въ четвергъ; тщетно отговаривалась Катерина, подъ тѣмъ предлогомъ, что ея маленькая нездорова. "Привезите маленькую вашу съ собою; дорога и воздухъ сдѣлаютъ ей пользу, а я велю отвести для нея особую комнату; ей будетъ спокойно у меня." Катерина, чтобы отдѣлаться, обѣщалась пріѣхать, съ намѣреніемъ, въ назначенный день сказаться больною.

Къ обѣду Сундуковой нарядилась Елисавета, какъ не льзя лучше. Ей очень хотѣлось, чтобы Глафира, прежняя соперница ея, бѣсилась отъ зависти, и видѣла, что она красотою и любезностью своею уничтожила всѣ ея бывшіе планы на Князя Рамирскаго. Софья нарядилась, какъ можно простѣе, и чрезъ то была гораздо прелестнѣе Елисаветы. Елисавета еще возобновила убѣжденія свои Аглаеву, ѣхать съ нею; но онъ былъ довольно самолюбивъ, отказался рѣшительно быть у такихъ людей, которые гордились передъ нимъ, и тѣмъ болѣе еще, что онъ не имѣлъ возможности самъ принять и угостить ихъ въ своемъ домѣ. "Для меня, конечно, было-бы много чести явиться въ свитѣ Ея Сіятельства, Княгини Рамирской," сказалъ онъ, "но, право, никакъ я не могу." Елисавета оскорбилась сею насмѣшкою, и не упрашивала его болѣе.

При входѣ Елисаветы и Софьи въ гостиную, онѣ услышали очень ясно, что хозяйка закричала: Стъ! стъ! Догадаться было можно, о чемъ разговаривали; притомъ-же покраснѣвшее лицо Сундуковой изобличало ее. Среднюю дочь Фіалкиной, Фіону Павловну, застали на срединѣ комнаты: она была, можно сказать, поймана на самомъ дѣлѣ. Очень было замѣтно, что она разсказывала, и даже представляла въ лицахъ, сцену Княгини Рамирской съ Простодушиною въ лавкѣ.

Все утихло при входѣ Елисаветы. Послѣ обыкновенныхъ привѣтствій и разговора о погодѣ, и о большой пыли, спросила Сундукова о здоровьѣ Акаевыхъ, и очень холодно изъявила сожалѣніе, что они не пріѣхали. Видно было, что она не ждала ихъ. Нѣсколько минутъ продолжалась тишина; никто не говорилъ ни слова; наконецъ Сундукова. Досадуя на себя, что смѣшалась передъ женщиною, которую помнила ребенкомъ, и всегда ненавидѣла, преодолѣла свое замѣшательство, и приняла обыкновенный свой видъ холодности и надмѣнности, столь приличный и соотвѣтственный блѣдно-оливковому цвѣту широкаго ея лица.

Сундукова боялась, чтобы не замѣтили, какъ много сожалѣютъ она сама и дочь ея, что упустили такого выгоднаго жениха, каковъ былъ Князь Рамирскій, и чтобы не дать торжествовать счастливой соперницѣ, она хотѣла всегда принимать ее ласково. Внезапный входъ Елисаветы, въ то самое время, когда всѣ такъ забавлялись на ея счетъ, привелъ Сундукову въ замѣшательство, но ничто не могло поколебать необыкновенной наглости дочери ея, Глафиры. Не смотря на то, что Сундукова употребляла всѣ средства отклонить разговоръ о непріятной сценѣ между Елисаветою и Простодушиною, дочь ея просто начала говорить объ этомъ: "Я думаю, дерзость бѣдной дворянки этой должна была привесть васъ, Княгиня, въ большое смущеніе, особенно-же при такомъ множествѣ зрителей?"

-- Грубость и дерзость такихъ тварей ни сколько не трогаютъ меня -- отвѣчала Елисавета.-- Благодаря Бога, я въ такомъ положеніи, что имѣю все право презирать зависть и злобу.--

Слѣдствіемъ сего разговора была-бы вѣрно весьма непріятная сцена; но, къ счастію, вскорѣ вошелъ въ комнату отецъ Глафиры. Его только одного боялась Глафира, тотчасъ перемѣнила разговоръ, и принужденная улыбка сдѣлала ее еще безобразнѣе и отвратительнѣе. Елисавета была всегда фавориткою Сундукова. И, въ самомъ дѣлѣ, прежде замужства, веселый нравъ, острота и любезность ея всѣмъ нравились. Впрочемъ, и того уже было слишкомъ достаточно для пріобрѣтенія благосклонности Сундукова, что жена его терпѣть не могла Елисаветы.

"Очень благодаренъ вамъ, милая и добрая Княгиня Елисавета Васильевна," сказалъ онъ, цѣлуя ея руку, и что вы не забыли старыхъ знакомыхъ.-- Здоровъ-ли вашъ Князь? Я думалъ, что и онъ съ вами пріѣдетъ."

-- Когда ему!-- отвѣчала Елисавета.-- Теперь рабочая пора, и онъ безпрестанно въ полѣ.--

"Онъ всегда былъ хорошій хозяинъ; у него и нашему брату, старику, есть чему поучиться. Я непремѣнно къ вамъ пріѣду; но не прежде, когда вы возвратитесь: я не люблю ѣздить туда, гдѣ не надѣюсь найдти навѣрное хозяйку."

-- Мѣстоположеніе въ Никольскомъ, говорятъ, прекрасное -- сказала Глафира, желая перемѣнить разговоръ.--

"Да, мѣстоположеніе многимъ нравится," отвѣчала Елисавета, "а теперь и старинный домъ нашъ принялъ совсѣмъ другой видъ, съ тѣхъ поръ, какъ вновь прекрасно отдѣланъ и меблированъ."

-- Какъ: отдѣланъ и вновь меблированъ? Князь нѣсколько разъ увѣрялъ, что покамѣстъ онъ живъ, никогда ничего не перемѣнитъ.--

"Да, это онъ тебѣ говорилъ" -- замѣтилъ, съ коварною улыбкою, Сундуковъ -- "но ты теперь сама видишь, что молодая, прелестная женщина можетъ все по своему поставить! "